Петр Альшевский - Блокноты Гоа

Жена никого не благодарит.

Тебя бы следовало. О боге позволительно забыть, но ты ее всем обеспечиваешь, покупаешь билеты в бизнес-класс, ей бы покрепче тебя обнимать. Разлюбила – не полюбит, искренним покаянием перед небесами ты ее не вернешь, работникам ты наверняка не доплачиваешь. Загоняешь их в нужду, лишаешь положенной на ужин курицы, карамельщику Марко ты не хозяин, однако распоряжающийся на туринской фабрике босс по жадности тебе не уступит.

Марко милый парень. Делает карамель, делает детей, слушает священника и написанные с коммерческой целью песни, навязчивую мысль о суициде я ему желаю перебороть.

Блокнот №2

Спина ободрана спуском, переворота на лицо, чувствую, не случилось, следом за идущей лавиной спускался, не догонял, в горах наблюдал зарывание в снег неспособных вернуть кредит, отвергнутых любимой кузиной, закутанная специалистка, обворовавшая свою женскую консультацию, молила: не укатывайся, я приведу сюда Джонни Кэша и вы, затянув «Would you lay with me?», подарите мне фантастический оргазм, после можете устремляться к подъездной воронке летнего лагеря Мужчин, Не Намеревающихся лечиться ни от какой Зависимости, колокольчик на запястье. На исполнение заказа у прислуживающих вам волонтеров тридцать секунд. Задержка простительна лишь с гашишными макарунами и переливаемым из бочки виски Tullamore Dew.

Душ сломан.

Вырван в мое отсутствие.

У меня побывал демон энтропии Удунна.

Гравием на задумавшуюся голову. Что еще за капельки? – он вскричал.

Выскакиваем на полустанке, хватаем прозябающую билетершу и с ней в вагон.

Направление задает посмеивающийся Абсолют Не Для Всех, проходящего гуру спрошу, придерживаются ли они между собой норм джентльменского поведения.

Дрожание зарослей не от людей. Буйство красок и энергий сбивает стражей сознания с толка, в нарушение инструкций они помышляют выпустить заключенного погулять.

Глаза отказывают. Сход в ад оснащен поручнями для инвалидов.

В кроссовки Найк положили бананы, примеривавший баскетболист из Играющей на Крутые Деньги Команды Шивы их не раздавил, доказал бестелесность, под стук мяча вслепую стремлюсь обратно. Мне внушают удушить себя шейным платком.

Пот со лба на ладонь, насыпанный в нее чай безусловно бы заварился.

Свидетелем является торшер.

Она пишет комментарии к махаянским текстам. Я распознал в ней женщину, предпочитающую встречаться без продолжения.

Дом – второстепенное направление.

Растекаюсь по пространству разложившимся на молекулы гранитом.

За черными очками глаза набродившегося до отупения путника.

Губы шепчут, я не сдаюсь.

Смерть становится объектом восприятия, нам разрешают пройти через двор, снайперы нас пропустят.

Кофе охлади.

Для полноты обжигайся.

Число душ бесконечно. Канон детектива соблюден. Расцарапавшего себе лысину пакистанца с крыши они высматривают.

Не мишень он нанес?

Карту Шриперумбудура. Грозные террористические знаки.

Рельсы не оборвутся. Не выглядывая из окна поезда, уверенно не сказать. Кубинец Кажется Кубинец рассказывает взволнованно, высшая и единственная реальность это Брахман, в цепи причин и следствий мы с ней перепихнулись под панк-рок.

Нас поместили в укрытие.

Рослая и спящая с ладонью под подушкой, телефон я отключил ради нас двоих.

Пожив, она одобрит.

Родилась на северо-западе Бангладеша, исторические корни подозрительны.

Голень человеческая.

Индейцы переселенцев не ели, цивилизации у них чуть повыше была.

Двести пятьдесят рупий на покупки.

Без клико.

О назначении этого здания я подумаю, не заходя. Окна в нем есть. Вход столь же круглый. Стены покрашены истерично. Моргну и пропадут? В левое ухо влились слова «Добро пожаловать на молитву». Из правого выпрыгнула ящерка. Устремляется в наблюдаемый дом, распрямляется до идущего с посохом монаха, становится вкатившейся в дверь планетой.

Идеально по размерам вошла.

По расцветке Земля.

Не остановившись, первый этаж она покрушит, на втором, смотрю, промелькнула, набирает высоту, чтобы пробить потолок и вознестись в бесконечность.

Ее место на небе.

А дом не на небе?

Он в Кандолиме, ты чего?

На меня еще воздействует. Иссушающий природный продукт.

Прошедший от передоза ураган унес великолепного человека Калидаса, разъяснявшего нам крикет. На его похороны мы с зонтами любого окраса, помимо черного.

Трава выедена здесь до кроликов. Страх перед длинными ушами, кому бы они ни принадлежали.