Борис Титов - Горький привкус любви

– Никогда об этом не слышала, – призналась Убон.

– А о романе его сына с русской медсестрой вы, конечно же, знаете? – спросил Глеб Владимирович.

– О, да, разумеется, эту романтичную и печальную историю у нас знают все!

***

Из обители Изумрудного Будды отправились в Королевский дворец.

На пути им то и дело встречались мастерски изготовленные фигуры гаруд – ездовых птиц бога Вишну и зловещих демонов.

– А почему храм Изумрудного Будды? Ведь он сделан из нефрита, – шепотом спросила Полина Глеба Владимировича.

– Этого я не знаю, – так же тихо ответил он, – но Убон мы об этом спрашивать не будем – поищем информацию сами. А знаешь, я недавно прочел в одной статье, что эта статуя сделана вовсе не из нефрита, а из жадеита. Эти минералы хотя и очень похожи, но все-таки не одно и то же.

Королевский дворец был гораздо скромнее культовых сооружений, тем не менее поражал изяществом и гармонией.

Многочисленные туристы жаждали сфотографироваться с гвардейцами, стоящими на карауле.

– Ваши гвардейцы очень напоминают гусар русской армии, – заметил Глеб Владимирович, обращаясь к Убон.

Девушка объяснила, что форма королевских гвардейцев позаимствована у офицеров русской армии. Принца Чукрабона, обучавшегося в российской Академии Генерального штаба, так впечатлили русские гвардейцы, что он решил одеть свою армию в их форму. Правда, в последние десятилетия ее носит исключительно почетный караул короля. Но национальный гимн, созданный при участии русского композитора Петра Андреевича Щуровского, дважды в день звучит во всех уголках Таиланда.

– Да-а, – протянул Глеб Владимирович, – я и не предполагал, что и в далеком Таиланде обнаружится столь явный русский след.

– Ну что вы! Связи наших стран куда более тесные, чем может показаться на первый взгляд, – ответила Убон. – В две тысячи седьмом году, по случаю сто десятой годовщины установления тайско-российских дипломатических отношений и в память о пребывании Рамы V в Петергофе, наше правительство выделило шесть миллионов долларов на реставрацию этого шедевра.

– Однако! – многозначительно произнес Глеб Владимирович, вызвав своей репликой недоумение Убон.

***

Пройдя через рыбный рынок, изобилующий экзотическими сушеными морскими продуктами, компания села в стоящий у причала невообразимо мутной реки Чаупхрая катер, который, юрко лавируя между бесконечным потоком паромов, прогулочных катеров, баркасов, похожих на ореховую скорлупу лодочек и прочих немыслимых плавсредств, помчал их к противоположному берегу, к храму Утренней Зари.

Воспользовавшись паузой в экскурсии, Полина спросила:

– Глеб Владимирович, а что это за романтичная история, о которой знают все, кроме меня?

– Во время своего путешествия по странам Востока с тысяча восемьсот девяностого по тысяча восемьсот девяносто первый год цесаревич Николай Александрович, будущий император Николай II, посетил в том числе и Сиам – так раньше назывался Таиланд, – где был тепло встречен королем Рамой V. Кстати, исследуя творчество Сунтона Пу, я узнал, что во время своего визита в эту страну отпрыск царской фамилии побывал в театре Лакхон на представлении пьесы Пу «Пхра Апхаймани». Это была одна из основных причин, побудивших меня подготовить доклад о его творчестве.

Николай был так тронут радушием сиамского короля, что пригласил его на свою коронацию. Рама не смог приехать на церемонию, но послал делегацию во главе со своим старшим сыном. Сам же посетил Россию на следующий год – стало быть, в тысяча восемьсот девяносто седьмом году, – и его так восхитила наша загадочная северная страна, что позже он отправил своего младшего сына учиться сначала в Пажеский корпус, а затем и в Академию Генерального штаба.

Молодой принц влюбился в простую русскую девушку – кажется, ее звали Катя и она была медсестрой, – женился на ней и увез в Сиам. Вот такая она, любовь, – многозначительно закончил свой рассказ Глеб Владимирович.

– А я тоже кое-что знаю об отношениях между нашими странами, – сказала Полина. – Например, то, что статуя Будды в буддистском храме, который находится на Приморском шоссе, подарена тайским королем. К сожалению, каким и когда именно, не могу вспомнить.

Тем временем катер причалил к берегу. Необычность храма Утренней Зари, кроме того, что его главная пагода – самая высокая в Бангкоке, заключалась в оригинальной отделке его стен. Они были украшены рисунками и мозаикой из обломков цветного китайского фарфора. При свете солнца разноцветные осколки играли и переливались всеми цветами радуги.