Елена Лаврик - Истории и сказки. Для взрослых и детей

Лето девочка провела в Уссурийске. Она жила то у одних знакомых, то у других. Верующие люди помогали всячески Любе скрываться от милиции, которая буквально по пятам шла за ней: Однажды двое мужчин, под видом фотографов, пришли в летний лагерь, в котором на тот момент находилась Люба. Её туда устроила знакомая матери, которая работала там пионервожатой. Так вот эти мужчины фотографировали детей, но внимание их занимало совсем не это дело: они постоянно посматривали на фотографию, которая была у них в руках, сравнивая её с лицами детей, которые стояли перед ними. Благо, что кто-то из пионервожатых заметил это, и спросил Любу:

– А почему у фотографов твоя фотография?

И снова девочке удаётся улизнуть от преследователей. И снова Бог вовремя предупреждает её, а она не перестаёт благодарить Его за это.

В родную школу Люба уже не вернулась. Она пошла работать с отцом по фотографии, а через время он её устроил в вечернюю школу для рабочей молодёжи.

Время шло… Любу уже не искали.

И, вот однажды, девочка с вьющимися русыми волосами, под руку со своим любимым отцом, шагала по знакомой тропинке, ведущей к её родному селу. Запах травы, овцы, мирно пасущиеся там и тут, дети, гоняющие мяч… всё это радовало её, как и раньше. «Почему я должна была бросить всё это и куда-то бежать?!» – размышляла Люба. Наконец папа с дочкой поравнялись со школой. Обоим стало как-то не по себе…

– Бобкова?! Это ты?! – вдруг окликнула её девочка, стоявшая у дверей школы.

– Привет, Тань! – ответила приветливо Люба своей однокласснице.

– Вот это да! Любка, ты живая! – продолжала та удивляться, подходя всё ближе и ближе и рассматривая её так, словно она с того света вернулась.

– Как видишь! – засмеялась девочка. – Живее живых!

– А нам сказали, что тебя в жертву принесли! – наконец объяснила Таня.

– Теперь понятно, почему они меня не оставляли в покое! – ответила Люба. – Слухи распустили обо мне, а дело-то до конца не довели!

Долго ещё жители Михайловки говорили об этом случае, но потом все всё забыли. Времена поменялись – поменялись и люди. Многие притеснявшие тогда верующих – теперь сами стали верующими: кресты на грудь повесили, обряды соблюдают… Да вот только спроси их: «Для чего вы это делаете?» – так и не ответят ведь внятно. А всё почему? Потому что привыкли люди смотреть на других и поступать так, как поступают все, не размышляя самостоятельно: «А на верном ли я пути?»

Господь говорит в Ин.5:39—40: «Исследуйте Писания, ибо вы думаете чрез них иметь жизнь вечную; а они свидетельствуют о Мне. Но вы не хотите придти ко Мне, чтобы иметь жизнь».

Возможно тебе бывает неловко, что ты – не такой, как все?! Тогда посмотри на Иисуса. Твой Спаситель тоже – не такой, как все! И на вопрос: «Почему Ты так поступаешь?» – у Него всегда есть ответ. Он говорит просто: «Так написано!».

1964 год. Лето. Павел Иванович со своей 14 летней дочкой Любой работали в Быт. комбинате. Стояла жара. Поставив раскладушки в своей лаборатории, где они печатали фотографии, и приоткрыв окошки, они устраивались на ночлег. Люба любила ездить с папой на работу, ведь они были с отцом лучшими друзьями. Он часто рассказывал ей библейские истории. Девочке казалось, что она всё это видит наяву.

– Как интересно, пап! – говорила она. – Расскажи ещё что-нибудь!

И папа вновь начинал вспоминать истории, которые он сам очень любил. Когда уже оба уставали – вставали на колени и вместе молились перед сном. Утром снова нужно было работать. И делали они это с удовольствием.

Кроме фотографии, здесь ещё был большой зал парикмахерской, в котором Любе в свободное время очень нравилось сидеть за столиком и рассматривать красочные журналы мод.

Однажды, когда все работники комбината ушли, а девочка, как всегда перелистывала свои любимые журналы, к ней подошла парикмахер Шура и, положив перед девочкой новенький блестящий ключик, серьезно так сказала:

– Люба, скажи отцу, чтобы он сегодня обязательно закрыл ставни на окнах и заднюю дверь! Ты меня поняла?!

Девочка кивнула ей головой, продолжая читать какую-то интересную статью в журнале. Но не удовлетворенная ответом Шура еще раз к ней обратилась, не менее серьёзно: