Ян Мир - Кай

Да, я болен гаптофобией.

Аерин садится на велосипед.

– До завтра, Кай, – говорит он, отталкиваясь от земли кроссовками, внешне такими же изношенными, как и мои серые кеды. – И приходи без Герды! – кричит, поставив ноги на педали.

Я все еще продолжаю неподвижно сидеть, пока след их двоих – Аерина и его велосипеда – не исчезает среди ветвей.

Торопливо стаскиваю с себя толстовку вместе с футболкой. Бросаю верхнюю одежду на влажный песок, не особо заботясь о ее дальнейшей чистоте. Наклоняюсь и непослушными пальцами развязываю шнурки на кедах. Высвобождаю из них ноги, закатываю джинсы до середины икр. Первые капли дождя падают на голую спину, скользят по позвоночнику ниже. Сегодня обещали бурю, и я в предвкушении предстоящего веселья. Пульс стучит в висках. «Быстрее, быстрее», – подгоняю сам себя. Мне не терпится оказаться в центре событий, стать частью непогоды.

Я совершенно не боюсь того, что кто-то может мне помешать. Этот пляж дикий, скрытый от чужих глаз, окруженный со всех сторон высокими деревьями. Пришлось хорошо потрудиться, чтобы его отыскать.

Выпрямляюсь и с наслаждением, сначала медленно, осторожно наступая босыми стопами на мелкие камешки, а затем, не желая больше сопротивляться своему желанию, с брызгами вбегаю в неспокойное море. Его волны разбиваются о мои ноги, долетая каплями до середины груди. Кожа тут же покрывается мурашками. Я замираю и поднимаю голову вверх, зажмуриваюсь от удовольствия.

«Давай же», – шепчу. Я больше не могу ждать. Мне жарко, несмотря на резкие, холодные порывы ветра. Вода мутная, грязная, вперемешку с илом. На неспокойных волнах покачиваются ржавые листья и тонкие палочки. «Ну!» – не сдерживаюсь, кричу. Птицы, испуганные моим воплем, взлетают с ветвей.

Молния вспышкой прорезает небо, следом за ней раскат грома, такой же нетерпеливый, как и я сам. Почти сразу на землю сплошной стеной обрушивается дождь, мешая рассмотреть то, что находится впереди. Но это и не нужно. Там только море. Бесконечное море. И сколько бы я туда ни смотрел, ничего не изменится.

Эмоции зашкаливают. Таким свободным можно стать только в бурю.

Мне нужно вытолкнуть из своей души какую-то странную часть себя, ту, что больна, что мешает жить. Очередной раскат грома заглушает звук дождя. Я вцепляюсь пальцами в голову, выгибаюсь назад и кричу, срывая горло. Если бы я только мог, я бы растворился в этом холодном безжизненном море, чтобы начать жизнь заново, не боясь, что кто-то простым прикосновением может причинить нестерпимую боль. Жить, как другие, как все. Перестаю орать, только когда чувствую, что воздуха не хватает. Не сразу замечаю, как чей-то голос, надрываясь, зовет меня по имени.

Удивленно оборачиваюсь на звук, и волна, словно обиженная моим невниманием, сбивает меня с ног. Вторая накрывает с головой и утаскивает на глубину.

Сопротивляясь стихии, выныриваю на поверхность. Отплевываюсь от воды и в несколько сильных гребков достигаю берега.

На четвереньках отползаю от моря, и силы тут же покидают тело, я падаю спиной на мокрый песок. Дождь смывает соль с кожи.

Взглядом утыкаюсь в серые тучи. Их тут же загораживает голова Аерина. Конечно, кто же еще мог вычислить мое местоположение. Аерин сидит возле меня на корточках. Лицо бледное, губы трясутся. Он вымок до нитки. Таким я его раньше не видел.

Мое тело бьет дрожь, зубы стучат друг о друга. Я немного наглотался воды, и все же это не мешает смеху вырваться из моего горла. Пытаюсь понять, в чем причина такого спонтанного веселья, и не могу. Переворачиваюсь на бок, не прекращая смеяться. Взгляд сосредотачивается на велосипеде Аерина. Смех умолкает. Аерин всегда заботится о своем средстве передвижения, зная, что другого у него не будет, пока он сам на него не заработает. Его семья не богата, как и моя, поэтому позволить себе расшвыриваться, пусть и старыми вещами, мы не можем. Сейчас же его велосипед лежит в траве с выгнутым под каким-то странным углом рулем. Переднее колесо, прикрепленное к вилке, застыло в воздухе.

«Я в норме», – хриплым голосом говорю Аерину и с трудом поднимаюсь на ноги. Меня немного ведет в сторону. Аерин вскакивает следом и протягивает руку, чтобы поддержать, но вовремя вспоминает о гаптофобии и, разрываясь между желанием помочь и страхом причинить боль, отходит в сторону, дабы ненароком меня не задеть. Спасибо, в этот раз победил здравый смысл.

Пока я пытаюсь втиснуть в кеды перепачканные песком ступни, Аерин держит в руках верхнюю часть моей одежды, быстро вытаскивая футболку из толстовки. Я забираю у него вещи так, чтобы случайно не соприкоснуться пальцами. Выкручиваю излишки воды из мокрой ткани, хотя сейчас это не имеет никакого смысла. Дрожа от холода, надеваю по очередности сначала через голову красную футболку с глупым улыбающимся смайликом на груди, а затем и синюю толстовку. Одежда противно липнет к телу.