Наталья Уланова - Нельзя же все время смеяться

Алина внимательно осмотрела папу, спокойно продолжающего взбивать крем, который с каждым взмахом руки становился всё белее и воздушнее. И его еще сильнее хотелось попробовать.

Внешне папа оставался таким же, каким был вчера и задолго до того… Совершенно никаких изменений. И тогда Алина поняла. Она в ужасе зажала рот ладошкой, но восклицания всё же не удержала. Родители разом оглянулись на нее и застыли с вопросительными лицами.

– А-а-а-а-а, – это протяжное «а» никак не останавливалось.

– Алиночка, что с тобой? – тревожно спросила мама.

А папа отложил кастрюлю в сторону. Он, поняв, что этот ужас чем-то связан с ним, с опаской ощупал себя, осмотрел, но ничего странного не заметил.

– Мамочка, а у нас что… папа не русский?!

– Как не русский? С чего ты взяла? – искренне удивилась мама.

– Русский я, русский. Точно!

– А чего тогда мама говорит «чуваш мордвин»?

Родители рассмеялись.

– Ну так это просто… К слову…

Они еще раз переглянулись между собой одним им понятным взглядом.

Алина тоже выдохнула. Она не представляла, как, окажись её предположение правдой, встанет перед всем классом и на вопрос учительницы: «Кто ты по нации?» больше никогда не сможет гордо ответить: «Я – русская!»

…

Это было вчера.

А сегодня нужно было надевать это чёртовое синее платье. Которое всё в кошачьих зацепках. А как его такое надеть? А главное, как явиться в таком виде к маме. Ведь это её любимое платье. Прям гордость…

– Алина, ты чего так долго? – послышалось из кухни. – Иди бокалы ставь на стол. Только протри их сначала.

Алина надела платье. В комнате было темно, но глаза, привыкнув, всё прекрасно различали. Она подошла к зеркалу, осмотрела себя.

«Вроде не видно. Вот бы везде такой свет был… Мама ничего бы не заметила…»

Она решила весь вечер держать руки, скрещенными на груди. И всячески уворачиваться от маминого прямого взгляда.

Тут в дверь постучали. Это пришли гости. И ничего иного не оставалось, как выходить в люди.

Корниловы – главные гости – приятные добродушные люди, с которыми вот уже не один десяток лет тесно дружили родители – вошли как всегда шумно, весело, с громкими поцелуями, крепкими объятьями, цветами, подарками, звякнувшими бутылками, баллонами с маринованными огурцами и помидорами, и самое главное – с собственноручно приготовленным тортом. Алина не раз слышала историю, судя по которой именно они познакомили когда-то её родителей, и именно им они вроде обязаны тем, что так хорошо сегодня живут.

– А я вас тоже удивлю, – загадочно улыбнулась мама.

А Корниловы лишь снисходительно усмехнулись. Вроде: ну-ну, удивляйте, не возражаем. Вот только чем ?

Им принадлежало неминуемое первенство в приготовлении различных кулинарных изысков.

Алина, перехватив это снисхождение, внутренне напряглась и подошла к буфету, застенчиво показывая пальчиком на блюдо с пирожными.

Корниловы деланно восхитились и стали рассаживаться каждый по своим законным местам за столом. Что явилось еще одним показательным отражением долгих лет их тесной дружбы и совместно отмечаемых праздников со строгим и справедливым чередованием: «Сегодня мы у вас, а завтра вы к нам».

За столом было вкусно, шумно и весело. Забили куранты, куда-то улетела пробка от шампанского, взрослые звякнули бокалами и под гимн Советского Союза встретили новый тысяча девятьсот семьдесят восьмой год. Дети упивались лимонадом «Буратино», то и дело, выбегая на балкон – посмотреть, сколько еще бутылок осталось из десяти закупленных. Хотелось, чтобы это лимонадное счастье не кончалось никогда.

– Алиночка, надо же какое у тебя красивое платье. Это тебе кто купил? Мама? – тетя Мария Корнилова поймала бегающую с другим детьми всю взмыленную девочку за руку и ласково потянула её к себе.

Ту, как холодной водой окатили. Счастье, радость, веселье, разом слетели с лица. Алина тут же скрестила на груди руки, пригнула к ним голову, наблюдая, какой гордостью и довольством, что всё-таки обновку отметили, засветилось мамино лицо.

Девочка утвердительно закивала:

– Да, мама купила…

Мама тут же включилась в разговор, разворачивая Алину лучше к свету:

– Да это наши с работы в Москву ездили, я им специально заказывала. Пощупай, Мария, чистая шерсть. А вышивка какая… Загляденье. … Алина, – мама нахмурилась, – убери руки. Вышивку же не видно.

Тётя Мария одобрительно причмокивала. Алина стала разворачиваться к ней боком, спинкой, чтобы та как следует рассмотрела платье сзади. Даже отошла, как можно дальше, максимально увеличивая обзор.