Дмитрий Липскеров - О нем и о бабочках

Вот, сообщил мозг. Самое главное – она, Верочка, как быть с ней? Она счастливо поет о чем-то незначительном, как птичка, еще не зная, что ее ворон уже не ворон, а ворона. Вопрос этот пугал единственной, но самой большой проблемой – Верочку необходимо любить не только платонически, но нужно и радовать молодую женщину близостью. Впрочем, опытный Иратов знал много способов доставить удовлетворение женщине без использования основного. Но одно дело, иметь к главному опции и совсем другое – иметь одни лишь опции, без главного…

– Знаешь, – перебил он, – откуда пошло выражение «из него песок сыплется»?

– Нет, – ответила Верочка.

– В веке пятнадцатом-шестнадцатом мужчины, и стар и млад, носили лосины. Понятно, что у молодых из-под обтягивающей материи выпирало как следует, а старые по мере усыхания мужских органов приставляли к маленьким орешкам мешочки с песком. Вот когда такой мешочек у старика лопался, сыпался песок. Вот отсюда и это выражение!

– Никогда не слышала! – призналась Верочка. Она крайне редко раздражалась в семейной жизни, но сейчас испытала некое недовольство неуместным рассказом, не относящимся к тому, о чем она говорила, к чему вела свой монолог… Вероятно, он не хочет нового ребенка, решила она и, больно закусив губу, совершенно расстроилась, став почти некрасивой. Сославшись на недомогание, попросила разрешения подняться к себе.

– Да, конечно, – позволил Арсений Андреевич. – Если понадобится помощь…

– Нет-нет, это женские дела…

К 14:00 Иратов подъехал к знакомому врачу – урологу-гинекологу, – работавшему в частной андрологической клинике, которого он не встречал почти со студенческих времен. Случайно увидел рекламу в журнале. Седой, с лицом мясника врач обещал решить все проблемы мужского здоровья.

Странным парнем был этот врач. Деньги начал делать в восьмидесятые, как и Иратов. Учась в медицинском, будущий уролог Сытин хвастал, что является родственником того самого Сытина, который издатель всех и вся. Отличался исключительно тем, что торговал платиновыми слитками с наивысшей маркировкой, украденными с государственного предприятия. Торговал по-крупному. Ходил под расстрельной статьей, но ни разу не был принят советской милицией даже при внезапной проверке документов. В кармане всегда полный набор: паспорт, комсомольский и профсоюзный билеты. Сытина звали Магом за то, что он ворочал нетрудовыми миллионами, состоял в какой-то коллегии врачей-урологов, но с органами никогда не встречался, даже по пьяни. Потому что не пил. Иратов был частым клиентом Сытина, покупал драгоценный металл, помногу, и одновременно лечился у Мага от гонореи, которой в Союзе болели почти все.

Сытин наверняка не беднее меня, думал Иратов, ожидая приема, а до сих пор трудится обычным врачом. Может, потерял все в кризис? Или состояние профессией защищает? Косит, чтобы рейдеры не добрались?

Через несколько минут они встретились и, как товарищи по молодости, обнялись.

– Привет, Маг! – искренне улыбался Иратов.

– Ну здорово, Якут! – пробасил в ответ седой спекулянт с мощным подбородком, взял Арсения Андреевича за плечи и, отстранив на вытянутые руки, признал: – Да ты, брат, такой же красавец! Как сохранился! Кофе будешь?

– Гены, наверное. Можно и кофе!

– Марина! Два кофе! Тебе со сливками?

– Черный.

– Со сливками один! – прокричал родственник издателя Сытина.

Они сели на диван в разные его концы и все разглядывали друг друга, отыскивая воспоминания о молодости.

– Так куда ж ты тогда пропал? – поинтересовался уролог.

– До Горбачева?

– Где-то в это время, – припоминал Сытин. – Я тогда с металлом для тебя чуть не попал! Ты ж заказ-то не выкупил! Я на такие бабки попал! Но что было, то было!..

– Присел, – ответил Иратов.

– Да ладно! Я не знал! – Врач закурил сигарету и задумался на несколько минут. – Я тогда злился на тебя, Якут, думал, не прощу, а оно вот как все обернулось… Получается, что я тебя сейчас благодарить должен, что не сдал меня… Сколько тебе впаяли?

– Обещали расстрелять… – Этот момент Иратову было неприятно вспоминать. Он побледнел, одним мгновением оказавшись в том времени. – Все обошлось, даже строгого режима не дали!

– Да-а, – протянул Сытин. – Были времена, – и пустил струю дыма к потолку.

– А как тебя пронесло? Как ни разу не попался?

Уролог хмыкнул:

– Как раз я попался сразу. Но потом мне сделали предложение… – Иратов напрягся. – Нет-нет, не провокатором. Взял меня такой дядька интересный, как потом выяснилось, работал на Андропова, но больше на себя, или черт его знает. Предложил заниматься тем же и отстегивать девяносто процентов. Лимонов десять под его защитой я ему наработал, а он уже позже, в конце восьмидесятых, стал бабло распределять по принципиальным комсомольцам. Трое из них сейчас в первой десятке нашего «Форбса». Наверное, я у него был не один такой. Да не наверное, а точно… Я в ГКО все свои накопления вложил, ну и потерял все в девяносто восьмом от жадности, вернулся к профессии, через пять лет клинику выстроил на трудовые!