Максим Шарапов - Без дураков

– Боюсь, что шансы наши тогда невелики, – проговорил Прохор Петрович, – я ни одной организации еще не видел, чтобы в ней всех дураков извели.

– Нам бы хоть квоты снизить.

– Ладно, – Прохор Петрович хлопнул себя ладонью по коленке и посмотрел на часы, – сейчас поздно уже. Давай в понедельник соберемся узким кругом. Подумаем, что можно сделать.

– Обещаете?

– Обещаю…

В понедельник Прохор Петрович приехал на работу, как обычно, к десяти утра. Важных совещаний в правительстве не было: день обещал быть спокойным. Он выпил чая, завизировал несколько бумаг, лежавших в папке с надписью «На подпись», повернулся к зазвонившему внутреннему телефону На маленьком экранчике высветилась фамилия Андрея Максимовича, и Прохор Петрович сразу вспомнил о забытом уже обещании. Потянулся к трубке, но передумал и на звонок не ответил. Откинулся на спинку кресла, задумался.

Дураков Прохор Петрович тоже не любил, но за свою шестидесятилетнюю жизнь уже свыкся с их существованием, как привыкают люди к плохой погоде. Он давно осознал, что дураки совершенно неистребимы и удивительно живучи и каким-то непостижимым образом всегда прилипают и к богатству, и к власти, и к наградам. Одновременно он понимал, что, несмотря на неизбежность глупости, с дураками все-таки надо бороться, иначе они, как плесень, испортят все хорошие дела и честные мысли. Но как же это утомляло!

Прохор Петрович потянулся к телефону и набрал своего заместителя.

– Андрей, привет! – сказал в трубку. – Ты про совещание помнишь? Конечно, в силе, я же обещал. В двенадцать всех соберу.

Ровно в двенадцать часов за столом в рабочем кабинете Прохора Петровича сидели все его четыре заместителя. Андрей Максимович, руководивший перспективными разработками, Вячеслав Станиславович, отвечавший за связи с партнерами, Степан Александрович, курировавший аналитическое направление, и Елена Аристарховна, занимавшаяся внутренней административной деятельностью.

Окно на террасу было открыто, и теплый день дышал там запахом свежего хлеба, который готовили в пекарне недалеко от их офиса.

– Коллеги, – начал Прохор Петрович, – у нас сегодня совещание необычное, и посвящено оно, – Прохор Петрович замялся, – скажем так, нашим не очень профессиональным сотрудникам.

– А разве у нас есть такие? – удивилась Елена Аристарховна.

Ее большая, сорокадевятилетняя голова с высокой прической по очереди посмотрела на участников совещания.

– Это я как раз и хочу понять. – Прохор Петрович не отпускал инициативу. – Вот у вас, Вячеслав Станиславович, – он посмотрел на красивого мужчину лет сорока в идеальном брендовом костюме, – есть у вас в подчинении сотрудники, которых вы считаете слабыми и мешающими развитию нашей корпорации?

Осторожный Вячеслав Станиславович взглянул на Прохора Петровича, пытаясь угадать в его лице направление своего ответа.

– Смотря что вы имеете в виду, Прохор Петрович, – ответил уклончиво.

– Я, Вячеслав Станиславович, задал вам совершенно конкретный вопрос: есть ли в ваших подразделениях люди, которые не справляются со своими обязанностями?

– Таких, чтобы совсем не справлялись, нет. Но уровень компетенции, конечно, разный.

– А зачем вы держите людей с низкой компетенцией?

– Каждый человек полезен на своем месте…

Прохор Петрович краем опытного глаза видел, как ерзает на своем месте Андрей Максимович, которому не терпится уже напрямую сказать о всех дураках и выгнать их к черту без пособий и компенсаций. Молодой заместитель напоминал Прохору Петровичу его самого в прошлом: неравнодушного, искренне болеющего за дело. «Пусть попробует, – решил Прохор Петрович, – интересно понаблюдать, как он будет бороться с теми, кого мне победить не удалось».

– Ладно, – глава корпорации положил руки на стол, – поставлю вопрос жестче, тем более что у нас тут все свои.

Вот, Андрей Максимович полагает, что в нашей корпорации развелось слишком много дураков.

Прохор Петрович замолчал и взглядом пригласил Андрея Максимовича продолжить тему.

– Вы действительно так считаете? – поразилась Елена Аристарховна.

– Да, – Андрей Максимович отступать не стал, – а вас это удивляет?

– И кто же, например, у нас главный дурак?