Юлия Тимур - Зимородок. Сборник новелл о любви

– Это то, что мне нужно! – искренне обрадовался Бора.

– В каком смысле?

– В смысле, пойду искать лампу Алладина. У меня накопилось много желаний для джинна!

– Каких, например? – Бирсен вскинула брови. – Ты мне расскажешь о них?

– Конечно, первое мое желание, что бы ты стала такой маленькой, что я смог бы положить тебя в нагрудный карман моего пальто и всегда-всегда носил с собой – ты была бы защищена и согрета теплом моего сердцем!

– О, а у меня ты забыл спросить, хочу ли я сидеть всегда в кармане? – Бирсен сделала вид, что рассердилась.

– Не сомневаюсь, что не захочешь, поэтому у меня есть еще одно желание для джинна.

– Какое же?

– Что бы ты захотела всегда быть со мной, – тихо и серьезно произнес Бора.

Бирсен быстро отвела глаза в сторону, не выдержав взгляда Боры, и меняя тему, бодро сказала:

– Пошли в Музей Анатолийских Цивилизаций! Там все пропахло стариной, там есть экспонаты от эпохи неолита до Оттоманской империи!

– Ну, если только от эпохи неолита, а так бы не пошел, конечно. Слушаю и повинуюсь, моя госпожа, – теперь уже Бора шутливо склонил голову.

***

Осенью в Анкаре особый запах, непохожий на запахи других городов: запах влажной земли, смешанный с опавшими, немного перепревшими листьями. Этот запах рождает зависимость, вызывает приступы невольной меланхолии, тихой грусти, вползающей в подсознание, непрошено, вначале робко, а затем погружая человека в тоску и уныние.

И сама осень, в первой половине своего царствования, подарив роскошный красно-оранжевый наряд листьям, сделав праздничными улицы города, вступив в свои полные права, нещадно рвет ветрами алую красоту, разбрасывая ее тут и там, без сожаления заливает ее дождями, старательно смывая все признаки прошедшего праздника, и погружает город в серость: домов, улиц, парков. Небо добавляет свинцовые краски в монолитный пейзаж и осыпает слезами город до той поры, пока выплакав всю свою силу, не решит прикрыть белым покровом опостылившую серость, спохватившись, расплачивается снегопадом.

Неожиданно благоприятный сезон для влюбленных, чьи тела и сердца ищут тепла, продрогнув на ветрах, и тоска гонит людей друг к другу в надежде отогреться и воспрянуть душой.

Опасная меланхолия – такая зыбкая почва для любовной болезни, готовой вспыхнуть на этом ненадежном фундаменте.

***

– Бирсен, а ты отличная модель! Можешь сидеть не двигаясь часами! – Нежат, не стесняясь, рассматривал девушку, а потом посмотрел на разложенный перед ним лист бумаги. – Еще немного и набросок будет готов!

Бирсен, слегка улыбнувшись уголками рта, ответила:

– Когда попозировать просит патрон, онемение и обездвиживание воспринимается как часть работы, поэтому особо натуралистично!

Нежат удивленно вскинул брови:

– А-а-а, это собранность отличного работника! Ну что ж, работник старательный, посиди еще немного, мне осталось совсем чуть- чуть!

Нежат долго не мог решиться предложить девушке попозировать ему для портрета: новая молоденькая сотрудница, с которой они обменивались формальными приветствиями да и только, выглядела чрезвычайно серьезной, и ему никак не удавалось придумать подходящего повода, чтобы заговорить с ней.

Повод неожиданно появился сам по себе: девушка никак не могла принять окончательное решение по планировке устройства фасада будущего здания, а это тормозило сдачу проекта и составление сметы строительства. Нежат предложил ей свою помощь, и они вместе пришли к окончательному варианту, обсудив все «за» и «против».

Когда работа была закончена, Бирсен обратила внимание на женский портрет, стоящий на столе Нежата:

– Какая красивая женщина!

– Спасибо! Это моя мать, – ответил Нежат.

– Хорошая работа!

– Я раньше много рисовал.

– А почему только «раньше много рисовал»? Что мешает заняться живописью сейчас?

– Вдохновение не посещает, вот если б только попробовать сделать наброски с натуры, пару эскизов, – вздохнул Нежат.

– Натура ускользает? – улыбнулась Бирсен.

– А вот вы, согласились бы мне попозировать? – Нежат ловко воспользовался удобным случаем.

– Я? – удивилась Бирсен.

– А почему вы удивились? Мы весь день в офисе, писать домА и улицы – некогда и не хочется: в нашем архитектурном бюро и без того хватает чертежей и планов домов. Приелось, обязаловка, своего рода. А в вас есть интересное свечение.

– Что? – не поняла Бирсен.

– Это не столь важно для вас, это для меня важно, особый свет что ли… – Нежат слегка смутился.