Юлия Тимур - Зимородок. Сборник новелл о любви

Подождала еще минуту и набрала еще один номер.

– Это я! Хорошо, Нежат! Я согласна. Давай поработаем в воскресенье. – Бирсен отчего-то расскраснелась

– Я уже боялся, что ты не придешь! Надо было заехать за тобой на машине, но сразу не догадался – не знаю твоего адреса, а потом ты уже села в метро и до тебя не дозвониться было, – Нежат обрадованно посмотрел на Бирсен.

– В метро я отключаю телефон, – немного смутившись, ответила Бирсен. На самом деле ей с утра звонил Бора и грозился приехать, чтобы подождать Бирсен у офиса, пока они будут работать с шефом, а этого ей совершенно не хотелось. И она сказала ему, что в телефоне садится батарейка, и она будет вынуждена его отключить.

– Погода сегодня с утра не задалась: дождь и серость. Я уж начал переживать за…

– Свет и лучики, – улыбаясь, перебила его Бирсен, – которые и сегодня не удастся поймать?

– Переживать за то, как ты доберешься до офиса в такую погоду, во-первых, а потом уже за твой ускользающий свет, – примирительно произнес Нежат, – который исчезнет, не появившись. Но тут погода преподнесла очередной сюрприз и дождь закончился.

***

Погода осенью в Анкаре переменчива также, как и настроение женщины. Сначала она выльет на тебя всю горечь прошедших дней и преследующих ее разочарований, долго и исступленно будет лить слезы, которые непременно сопровождают ее бесконечные упреки, затем, чтобы усилить произведенное впечатление, предложит спецэффекты в виде сверкнувшей молнии и, опустошившись, с некоторым внутренним облегчением, призовет на помощь ветер, как главный аргумент в необходимости важных перемен. Апофеозом станет вышедшее солнце, примиряющее всех с происходящим, чудесным образом преобразующее серость пространства, оказавшегося в бриллиантовой россыпи слез, оставленных повсюду и сверкающих под его ослепительными лучами. Ну не прекрасно ли то, что я сделала? Говорят ее кокетливо-наивные глаза…

***

– Получается? – решилась спросить Бирсен, чтобы прервать затянувшееся молчание: Нежат уже минут тридцать сосредоточенно водил карандашом по бумаге, изредко бросая взгляды на девушку.

– Смотря что, – выдавил из себя Нежат.

– Я о портрете…

– А, о портрете… получается, какой-то девушки лицо глядит с листа бумаги на меня, – иронично произнес Нежат.

– Да ты почти поэт!

– Скорее, да, поскольку девушка не та! – Нежат раздраженно положил карандаш.

– Можно мне взглянуть?

– Да на здоровье! Может, подскажешь, кто это?

Бирсен долго и с интересом рассматривала набросок и наконец произнесла:

– Это я, но…

– О, заинтересованный эксперт признал сходство портрета с собой!

– Ты не дослушал! Предлагаю поработать над длительным акварельным этюдом: сперва сделай контур кистью на отдельном листе бумаги. Потом более уверенными мазками работай над портретом на акварельной бумаге. Поработаешь над контуром, а потом над светом, усиливая его: от светлого к темному.

Нежат, застыв, ошеломленно слушал девушку, как будто увидел ее в первый раз. Ее сверкающие лучи, подаренные ей природой и льющиеся из прекрасных глаз, в момент собранности и серьезных откровений приобрели новые оттенки и перешли из светлой палитры в область сиренево-лиловых красок. И чем больше она рассуждала, тем краски сгущались сильнее. Наконец, устав от монолога, девушка улыбнулась, вернувшись в привычную для глаз Нежата сверкающую область мятного свечения, и произнесла:

– У тебя все получится!

Нежат вздрогнул и подумал, что где-то уже слышал эту фразу и, выйдя из оцепенения, сказал:

– Ты меня удивила! Ты рисуешь акварелью?

– Немного, – и помолчав добавила:

– Это было раньше. А сейчас меня все больше интересует архитектура. Прости, не хотела тебе давать советов. Но в случае с моим портретом необходима послойность, – улыбнулась Бирсен.

– От светлого к темному! Впрочем, не пора ли нам перекусить? А в следующий раз будем красками писать этюд. Теперь уж тебе точно не отвертеться! Бирсен, ты же одновременно и натура, и эксперт!

Когда они вышли из офиса и сели в машину Нежата, какая-то тень отделилась от стены – человек не спеша прошел мимо.

«Не заметила. И не собиралась замечать. Эти двое так быстро вышли из подъезда офиса и тут же сели в машину. Я не успел и слова сказать. Или не смог? Они смеялись… а шеф ее очень молод… Куда они поехали? И зачем? Работа, по-видимому, закончена. Он решил подбросить Бирсен до дома? Однако слишком заботливый начальник,» – холодок недоверия кольнул в сердце Боры.