Кристина Струк - Между молотом и наковальней

Класс бедных, каким с детства внушают, что «ты должен вырваться из нищеты и показать им всем, отомстить за нас» – самые страшные люди. Это те жуткие родители, которые отказались бороться, но при этом взращивали монстров-детей, в атмосфере ненависти, подливая ежедневно масла в огонь: «Посмотри, как мы живем, а посмотри, как те буржуи живут, вот ты вырастешь, и станешь богаче их всех, они все будут под тобой ходить». Дети вырастают бессердечными и алчными, мальчики зачастую связываются с нечистыми делишками, а вот девочки… Становятся такими, как эта дама, что с презрением отставила бокал и подошла ко мне изобразить вежливости и лишний раз попытаться меня уколоть (безуспешно), своей показной статусностью, какой у меня, по её мнению, нет. Я же видела перед собой ту восемнадцатилетнюю девочку, жившую в комнате по соседству, которая ходила в жуткой и вызывающей одежде из секонда, какую по вечерам забирали сомнительного вида парни на машине у двери общежития и привозили только под утро. Когда я, заметив синяки на её ногах и руках, проявила вежливость, предложив свою помощь, она лишь огрызнулась:

– О, профессорская дочурка очнулась! Конечно, куда тебе до таких бед, что ты вообще в этой общаге забыла, ты ж у нас белоручка, мама-папа в университет засунули, потом и на работку приличную пристроят, а мне, которая столько дней в своей жизни голодала, нужно твою помощь на коленях принимать? Я у этих тварей помощь на коленях принимаю, они меня хоть и кормят немного по-другому, зато теперь я себе накоплю денег и уйду подальше из этого ада, так что держись от меня подальше со своими советами!

С тех пор мы не разговаривали года два и, действительно, машины за ней стали приезжать более статусные, покуда не перестали вовсе – она сдержала слово и съехала с общежития. Ходили разные слухи, кто-то шептался, что она любовница депутата, кто-то – что жена бандита, кто-то – что просто валютная проститутка. По университету она ходила с гордо поднятой головой, поправляя золотые кольца и серьги, но всё время пытаясь заговорить со мной. Когда очередная попытка не увенчалась успехом, она потащила меня за собой в машину и вывалила мне на голову всю историю своей жизни, про родителей-алкоголиков, про то, как её в тринадцать лет за бутылку водки продали на одну ночь соседу, про то, как от неё требовали денег и отправляли работать на самых грязных и не благоприятных местах.

– Конечно, я копила в себе эту злобу и не могла дождаться момента, когда стану богатой и мне не нужно будет думать, между чем выбрать вечером: пачкой макарон или сигарет. И я добилась этого, мне плевать, какими методами, но прости меня за грубость мою прошлую, ты всегда относилась ко мне хорошо, ты была и есть единственной, кто не бросает мне камни в спину и не пытается попользоваться мною.

И пусть эта дружба походила на моей воображаемой поляне растений-общений с людьми похоронным искусственным венком, я всегда заботилась о людях. Они были моим фетишем, но и, одновременно, некоторые из них были объектом моей ненависти, по отношению к которым был лишь один вердикт: наказать. Но те люди сеяли зло по отношениям к массам, а мелких вредителей в расход брать было слишком легко…

Нужно сбросить с себя воспоминаниями, иначе они снова овладеют мною и заставят сбежать из этого подобия мира, в какой мне довелось насильно себя засунуть, дабы забыть о Моём мире, утраченном, насильно отрезанном, оставшемся на задворках моей памяти. Я старалась как-то поддерживать беседы, дабы потом не слушать дома полночи упреки Стаса на тему: «Ты могла бы хотя б приличия ради разговаривать с ними! Они же позвали нас ДВОИХ!». Нет. Они позвали его. А я – это классический случай «Плюс один». Бесплатное приложение. Приличия ради надо приглашать. Ежели вы состоите в отношениях, соответственно вас автоматически воспринимают как единое целое, пусть они и не знают, что вы не то, чтобы таким не являетесь, а и не являлись вовсе никогда.

Мы познакомились со Стасом на работе и было это 2,5 года назад. Я только закончила университет, и не знала, куда мне соваться с моим техническим образованием кафедры инженерной механики. Мне выпал счастливый билет попасть в отменную IT-компанию, какая работала на Норвегию и почему-то решила, что лучше набрать себе «сырого мяса» с техническими знаниями и сваять из них айтишников, нежели брать тех, кто с опытом, а следовательно – с завышенными расценками и требованиями. Он был гуру веб-дизайна – старше меня всего на год, уже успел сделать за пять лет отличную карьеру и быстро взял меня под своё крыло, всячески помогая и наставляя. Я знала, что он «запал» на меня. С первого дня. Я была специфической барышней, пожалуй, гиперактивной, а он – весь такой рассудительный, спокойный, уравновешенный, просто не мог ко мне не тянуться словно кочевник, какой долго шел по заснеженной пустыне и вдруг набрел на теплый очаг. Мы не успели очнуться, как я начала у него жить – просто потому, что с университетской общаги съехать пришлось, а на съем жилья денег у меня не было. И пускай однажды всё всплыло на работе, на которой отношение к служебным романам было категорически негативное, почему я и потеряла своё место, но, к счастью, мой начальник оценивал меня как «перспективный, смышленый и трудолюбивый сотрудник, у которого большое будущее» (что не помешало ему вызвать меня «на ковёр» и вычитывать как школьницу, какую словили за курением), написал мне отменное рекомендационное письмо, более того, направил в не менее успешную компанию на должность, какая была ещё круче моей нынешней. Стаса, понятное дело, он терять не хотел. Я подозревала, что это своеобразный сексизм – мужчинам принято жать руку за каждую их сексуальную «победу» (ведь какая это, черт побери, победа – просто присунуть кому-то?!), особенно если это – молодая симпатичная сотрудница, к какой подкатывал весь офис (на 95% заполненный исключительно парнями, к сведению), а она выбрала только его, а вот девушка начинает считаться чуть ли не куртизанкой и нимфоманкой.