Алишер Мамасалиев - Уличные истории. Я проживаю удивительно странную жизнь…

Но были в нашем городе и другие «районы», их очертания вы не увидите на карте столицы, нет их и в туристических путеводителях, о них даже не знали и большинство самих горожан, лишь в особой картотеке ГУВД красным фломастером обведены их нечеткие границы, на страже которых хотя и не стоят зеленые фуражки пограничников, но и тут чужаку не дадут незаметно пройти.

Названия этих «районов» были на слуху у постоянных обитателей школьных спортплощадок и многочисленных дворов, спрятанных в квадратах панельных домов. Некоторые из этих «районов», как, например, «Кузнечка», «Дзержинка», «Карпинка», «Шанхай», «Ботаника», берут свое начало еще с шестидесятых годов. В этих «районах» росли наши отцы и старшие братья… и «старшаки» в кругу нам рассказывали легенды, когда «районы» эти действительно гремели на всю столицу… это «районы», где рулила уличная шпана, пацанские районы города, которые когда-то делили Фрунзе на отдельные территории.

До начала девяностых среди городской молодежи это деление на «районы» было четко регламентировано: любой, начиная с десятилетнего подростка, заканчивая студентом вуза, четко имел представление – из какого он «района», знал имена местных авторитетов, с каким «районом» его «район» имеет «терки», а с каким в «шоколаде». Это нужно было знать хотя бы для личной безопасности, чтобы ненароком в ночное время не оказаться одному на вражеской территории. И это не было сугубо нашей какой-то особой спецификой, практически все промышленные центры СССР в то время имели такую молодежную тенденцию, которая в начале 80-х стала приобретать массовый характер, и в таких городах, как Казань, Набережные Челны, Люберцы эта формирующаяся субкультура нередко становилась угрозой общественной безопасности горожан.

В мою пацанскую бытность (1984—1991 гг.), когда я еще шпаной ходил по чужим дворам, у нас на слуху были еще такие «районы» как – «Токольдош, Жилой, Забайкалье, Турусбечка, Бостон» и другие. Каждый такой «район» имел свою «толпу», своих авторитетов и «торпед». В то время мы не делились на нации, нас разделало только одно это был «район»… и если ты рос на улице, чтил его традиции и неписаные законы, со временем ты становился своим – «районовским», со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Пройдя все этапы уличного воспитания, от школьных разборок до вылазок «район на район», неудивительно, что среди твоих друзей всегда найдется пара тройка личностей из около криминального мира, которые еще в бытность своей отчаянной юности, ломали свои фаланги в драках, впоследствии достигая на своем поприще особого авторитета. Они напоминают мне бойцовских псов, их жизнь полна адреналина, они не живут, они словно горят как зажженная спичка, и, к сожалению, быстро тлеют. Такие до тридцати лет редко доживают, погибая в самом расцвете сил в постоянных разборках, осужденные судом или уходящие в мир иной от передозировки героином… и впоследствии оставшиеся в живых единицы, как правило, уходят с головой в религию. Это «герои» нашего времени, так называемые альфа самцы, уходящие ныне в небытие как исчезающий вид человека, поскольку в современном обществе рулят те, кто были всегда на втором плане и терпеливо ждали своего часа…

Почему я об этом пишу? Дело в том, что сегодня я был на похоронах у одного такого старого друга, который всегда удивлял меня своей одержимостью и бесстрашием, он был как пень неказист, маленького роста, с бычьей шеей, весь взбитый и беспощадный к своим врагам. Не знаю, любил ли он «баклан», но в школе Баха дрался всегда… он не был силен как буйвол или ловок как пантера, но он был честолюбив и одержим «ответкой». Его не раз побеждали в драках, но он неистово, зализывая свои очередные раны, требовал от победителя реванша. В конце концов к восьмому классу все, кто знал его бешеный нрав, старались с ним не связываться, оправдываясь тем, что он псих.

После восьмого класса он ушел из школы, и виделись мы с ним реже. Я знал от пацанов, что он временами ходит по соседним школам в поисках очередной жертвы… в то время, если вы помните, среди уличной молодежи было распространено такое явление, как «взять потаскать понравившуюся одежду или обувь», хотя это был обыкновенный грабеж. Вы не подумайте, он не был прирожденным преступником, нет, в начале это был обыкновенный шпана, переросший в уличного бродягу, а затем и в бандита. Мне кажется он просто не знал, куда и как применить свою волю и необузданную энергию. Баха презирал трусов, был одиночкой и уважал тех, кто имел дух, и мог постоять за себя. В войну именно такие люди становились героями, способными без страха лечь под танк, держа, в руках боевую гранату, и первыми ринуться в рукопашный бой.