Таня Ли - Почти непридуманные истории для взрослых

Самый последний этап написания иконы это покрытие олифой. Первый раз весь процесс занял у меня три месяца. Я был горд собой, что у меня получилась красивая икона. Ехал домой со своим персональным Михаилом Архангелом и улыбался всю дорогу. Дома уже приготовил ему стену, куда повесить, но вспомнил учителя, который говорил, что иконы лучше ставить на полку. Высвободил от книг полку над диваном, протер от пыли. Все готово. Наверное, такие же чувства испытывает женщина, когда у нее рождается дитя. У меня нет детей, а вот чувство, что родился ребенок, – есть. Михаил.

У Мишки квартира на Столовом переулке, угол Мерзляковского, я там часто бываю. Он мой друг с самого детства. Мы на Покровском бульваре жили, вместе ходили в 661-ю школу на Покровке, потом в один институт пошли, МАИ. Я закончил его, работал на «Салюте», который производил ракетные двигатели на твердом топливе. Мишка институт так и не окончил – на третьем курсе влюбился и сорвался. Учебу забросил, бегал на свидания с единственной девочкой на нашем факультете, Светкой Авдеевой. Они как-то очень быстро поженились и обзавелись двумя детьми-погодками.

Мишка устроился на работу к отцу в «Ремонт бытовой техники», а позже раскрутил собственное дело. Начал с холодильников и морозильников, а дальше стал привозить в Россию Bosh, Miel, Zanussi . Хороший бизнес: люди всегда покупают стиральные машины, холодильники и пылесосы. А в кризис продукция дает еще больше прибыли. Советский менталитет наш никак не убить, а вдруг снова дефолт, самое надежное – купить новый холодильник-телевизор-микроволновку.

И вроде все у Мишки было хорошо, и семья дружная, и достаток более чем. А потом как-то начало все разваливаться, одно за другим. Сначала ушла жена. Но не просто так ушла, развод и девичья фамилия. Она бросила Мишку и детей и уехала в Германию. Влюбилась в немца. Не могу поверить, что такое вообще возможно, это же немцы, мы их генетически по определению не можем любить. Потом бизнес его как-то пошатнулся. Рынок теперь принадлежал крупным компаниям, и Мишка со своей небольшой фирмой стал тонуть. У нас с ним в одно и то же время все случилось.

У меня вот что. Первая моя икона настолько меня радовала, что я обязательно стоял утром возле нее и просил архангела Михаила защищать меня от всех бед. Так и было. Я не заболел, даже когда вся контора свалилась с гриппом. Я не сел в машину с друзьями, решив пройтись пешком, а они попали в аварию. А когда, помните, в Казани самолет разбился, я должен был лететь этим рейсом, но накануне сильно отравился и поменял билеты. А по мелочам даже и говорить не буду.

В тот Новый год я ездил к семье брата на Кипр. Обосновались там лет шесть назад, прижились и возвращаться в Россию не собираются. Они свозили меня в монастырь Святого Неофита, что под Пафосом. Место тихое и красивое. Там я познакомился с местным иконописцем Кристосом Димитриосом. Уровень английского у нас одинаковый, но мы хорошо понимали друг друга. Он мне рассказал, что учился иконописи в монастыре. Учитель-монах его бил, если тот плохо выводил линии. И спрашивает: «А вас бьют на иконописи?» Я хохотал до коликов в животе. У нас учитель – прекрасная молодая женщина, очень умная, веселая, с хорошим чувством юмора, совсем не зануда. Она добрая, к своим ученикам относится с любовью и терпением, а бывают, я вам скажу, такие, что, будь я на ее месте, подзатыльники бы отвешивал точно.

Мы сидели в его мастерской, разговаривали и пили кофе. Вдруг упали свечи с подсвечника, загорелась бумага. Кристос просто взял и плеснул кофе на огонь, как бы между прочим:

– Да ну их! Я не обращаю внимания.

– На что? – спрашиваю.

– На них. Тут постоянно что-то загорается, падает, летает. Иконопись это такое дело… Но я их не боюсь, пишу все равно.

Я показал Кристосу фотографию моей первой иконы. Он похвалил и сказал, что я еще много напишу, а это не первая икона, а нулевая. Так говорят.

Домой прилетел перед Рождеством. Открыл дверь, которая как-то странно поддалась, вроде на два оборота ключа закрывал. Зашел и ахнул. Все вверх дном, матрас перевернут, одежда из шкафов выброшена. Я бросился к столу, там «ролекс», подарок от отца. Какое там, ни часов, ни ручек, даже зажигалок не осталось. Украли паспорт российский и страховой полис и денег немного, тысяч двадцать. На стене нет плазмы, утащили кофемашину и утюг. Бред какой-то… И тут я бросился к стене, где полка с иконой. Пусто. Ну как же так, архангел Михаил! Как же ты так не уберег ни квартиру мою, ни себя? Я очень расстроился. Мне было жаль «ролекс», жаль какие-то свои рубашки Etro, и галстуки, и плащ, да все было жаль. Но самое главное – икону украли. Там столько труда, и она моя, мой ребенок.