Евгений Журавли - Мерцающие блики Озера Забвений. Роман

«Помощь является помощью, пока бескорыстна», – туманно отвечаю я.

«Старик говорит, не в этом вопрос… Ему интересно, что у тебя в руках… Можешь ли объяснить?» – спрашивает Искандер, имея в виду шерстяной клубок, который я перебрасываю в руках, сидя на деревянной лавке напротив молельни.

«Что тут объяснять? Просто шерсть. Моток пряжи, который имеет значение только для меня. Мне его подарили. Теперь сопровождает в путешествиях. Будто по своей воле, превращаясь иногда в нечто другое. Что-то вроде личной приметы. Я давно уже отношусь к нему как к талисману. Это как в русских сказках: „…бросил клубок Иванушка, и повёл его клубок в Тридевятое царство…“ Слыхал, наверное?»

«Ну-у… Забавно.. Аксакал-ака говорит, что, видимо, ты болтаешься по миру в поисках мудрости престарелых суфиев, но если посмотреть на слова, то уже держишь в руках суфи – это дословно и значит „шерсть“, но не знаешь, как его применить, поэтому и сидишь перед масжиди… Но, с другой стороны, само слово „аль-суфи“ и означает процесс постижения суфи как „человека, сидящего на лавке“, то есть ученика. И хотя на лавке ты уже сидишь, не понимая, правда, чем обладаешь, чтоб понять, тебе нужно найти свой тарикат, то есть путь. При этом ты пришёл издалека, а значит, уже находишься в пути, потому что любой путь – это всё-таки путь. Однако тебе не хватает мудрости, чтоб увидеть его. А мудрость, он говорит, у вас, христиан, называлась „софия“, а здесь, на Востоке, звучит как „суфи“, потому что это оно и есть. Всё это есть одно, он говорит, просто сразу этого не видно… Такая вот математика. Тут уж сам разбирайся, ха-ха…»

«Ака говорит, чтобы ты не расстраивался из-за того, что у тебя ничего нет, при том, что есть всё. Говорит, что всё равно это одно и то же. Он говорит, „всё“ это и есть „ничто“. Наверное, это нужно понять…»

«Это слишком сложно для меня. Вряд ли мне эта информация может помочь», – заключаю я. «Но этот моток я без сожаления могу пожертвовать ему…»

Шерсть. Путь. Слепота. Мудрость. Сидящий на скамье человек… Ничто.

Чистота. Пустота. Ничто… Не этим ли манит меня моё Озеро? Где оно? Сброшу ли я когда-нибудь свой камень? Так ли уж оно необходимо? Что я в нём найду? Что даёт нам избавление от прошлого? Ведь без осознания всех своих ошибок лишаешься не только жёсткого панциря своего жизненного опыта, но и уверенности в правильности поступков. А сомнение стоит очень дорого… Но и в прошлом много прекрасного… Я смотрю на Тимура. Счастливая беспечность. Вот уж точно, как книга суфия – белизна души. Чистый лист. Табула раса. Никаких горьких правил, но и в силу этого – никаких ограничений на полёт фантазии. Он ведь может мечтать вообще о чём угодно! Никаких ограничений. Отсутствие опыта делает возможным и отсутствие рамок. В этом определённо есть мечта – стать как чистый лист и начертать на нём недозволенное разуму… Да.

«Спасибо, говорит, но тебе не нужна информация, а свою шерсть подаришь другому… Догадывается, наверное, что с тебя состричь нечего, а-ха-ха! В общем, говорит, чтобы мы спросили у святого Даниила, там тебе послание… Только ты сильно не мечтай, может, он так имеет в виду, что разговор закончен. С этими святыми людьми непонятно – слово скажет: то ли похвалил, то ли обидел…»

Большинство людей когда-либо прекращают мечтать. Наверное, с этого момента и наступает старение человека. Движение в рамках условно очерченных границ, стимулируемое лишь необходимостью. Без попыток превозмочь.

Ходжа Данияр – мавзолей пророка Даниила. Пятикупольное здание в красивом месте на окраине Самарканда, с длиннющим, почти двадцатиметровым надгробием. Считается, что мощи библейского святого растут, поэтому надгробие со средневековых времён постепенно увеличивают. Их поместил сюда Тамерлан, перенеся из Ближнего Востока в XIV веке, оставив часть их и в первичном захоронении. Видимо, тогда, когда и возникли споры о том, какое из захоронений является более священным, правитель постановил увеличивать размер гробницы, внедрив легенду о росте мощей. Так мазар стал неоспоримым.

«Аксакал сказал, что надо посетить это место. Вы же христиане. Без него твой хадж будет неполным, – говорит Искандер. – Можешь что-нибудь у него попросить. Вряд ли пророк откажет. Христиане здесь не каждый день бывают. Вот, видишь эту акацию? Говорят, ей лет семьсот. Так вот, пять лет назад сюда приезжал ваш русский главный имам, Алексий II, молился здесь, и акация зацвела. Святое место».

Мазар Ходжа Данияр почти пуст… Кроме нас, из посетителей присутствуют одна узбекская семья и явно русский бородач с молодым сопровождающим.