Марина Степнова: #ЖИЗНИГРА

Есть четыре условия для литературного успеха: во-первых, идеальное владение языком во всём его богатстве; во-вторых, сильный материал, правдиво изложенный; в третьих – терпение; наконец, в четвёртых – удача, везение.

Без толики везения не сделать большого дела.

Всем участникам этого интересного сборника желаю терпения и удачи, остальное уже либо обретено, либо обретается.

Андрей Рубанов, российский прозаик, кинодраматург. Наибольшую известность получил как автор книг в жанре автобиографической прозы, или «нового реализма». Выпустил несколько романов в жанре биопанк. Финалист «АВС-премии» за романы «Хлорофилия» и «Живая земля», участник шорт-листа литературной премии «Большая книга», четырехкратный полуфиналист литературной премии «Национальный бестселлер», лауреат Нацбеста за 2019 год за роман «Финист – ясный сокол». В 2017 стал лауреатом премии «Ясная поляна» в номинации «Современная русская проза» за роман «Патриот».

«Здесь ходят трамваи. Небо расчерчено нотным станом витых проводов. Между тактовых линий бетонных столбов замерзшие птицы. Они заняли строчку в верхней октаве единственной нотой. На всем протяжении – соль. Трамвай тянет альтовый ключ металлических ромбов и сыплет бенгальским огнем в оркестровую яму двора. Невидимый взмах. Дирижерские ветви. Ноты-птицы. Они вскинули штили и взвились над крышей больничного корпуса под литерой А. Этот аккорд каждый день в пять утра. Время года без листьев».

«Не похоже на прозу», – подумал Алексей, услышав звон склянок на процедурном столе.

– Вам надо писать, – сказала девочка в белом халате,

– Поэтому я и прошу вас пересадить мне бабочек на левое запястье.

– У вас там живого места нет, – ответил строгий детский голос. – Сегодня отменили первую пару, я могла бы записывать. До обхода еще два часа.

– Много чести…

На пологую вершину холма размером с футбольное поле вскарабкался военный грузовик и остановился недалеко от строительных вагончиков. Двери кабины одновременно распахнулись, из них выпрыгнули, словно бы вышли в открытый космос, две фигуры в военной форме. Коснувшись пыльной планеты, они кинулись в разные стороны, беспорядочно размахивая руками.

Петличные знаки танковых войск, прикрученные в уголках воротников выцветшей камуфляжной ткани, были единственным опознавательным знаком военнослужащих, и только по приталенной гимнастерке одного и по мешковатому балахону другого угадывалась нехитрая табель о рангах.

Младший по званию остановился, присел на корточки, превратившись в груду камуфляжного тряпья, небрежно брошенного на землю. Он опасливо осмотрел бескрайнее небо над головой, убедился, что никто и ничто его не преследует и осторожно, не разгибаясь, направился к кабине, крича во всю глотку:

– Сейчас я его выгоню, товарищ сержант!

Полог брезентового тента откинулся и из кузова выглянул мужчина лет сорока, на нем брезентовая рыбацкая куртка и застиранная панама армейского образца.

– Что случилось? – крикнул мужчина из кузова, прикрываясь ладонью от солнца и тщетно закидывая сползающий тент обратно на крышу.

– Гусейнов, тварь черножопая, я убью его сегодня! – истошно заорал сержант, но, повернувшись к мужчине в кузове, стал шепотом докладывать:

– Извините, конечно, товарищ майор, но он меня уже достал. Представляете. Шмель залетел в кабину еще вчера. Я его спрашиваю: ты шмеля придавил? Он говорит: нет, товарищ сержант, но я видел, как шмель улетел. Ладно. Едем сегодня за вами, эта мохнатая тварь вылезает из решетки вентиляции и прямо на меня. Останавливаемся. Гусейнов опять полчаса гоняет шмеля, потом докладывает: товарищ сержант – все! Я спрашиваю: прихлопнул? Он говорит: нет, но я видел, как он улетел. Сволочь такая, а?!

– Сержант! Сюда иди! – грубо скомандовал мужчина.

Сержант спешно подскочил к кузову и виновато затараторил:

– Опять где-то жужжит, товарищ майор.

– Звание забудь, понял? – строго произнес мужчина.

– Так точно! – отрапортовал сержант, обрадованный простотой полученной команды.

Мужчина, раздраженный затянувшейся сценой и ярким туркестанским солнцем, опустил край тента и скрылся в глубине кузова со словами:

– Клуб юных энтомологов.

– Убью гада! – прокричал сержант и широким шагом устремился к кабине, не разгибаясь и озираясь по сторонам.

Из кабины донесся треск и шипение радиоэфира, сержант осторожно поднялся на ступеньку, выхватил рывком радиостанцию и отбежал на безопасное расстояние, настороженно оглядываясь. Послышался неразборчивый шепот позывного и громкий, еще более искаженный голос отзыва.