Валерий Бронников - Беспощадные жернова

Посидев так ещё полчаса и ничего для себя не решив, Григорий Фёдорович также отправился на обед, мысленно сознавая, что дома его ждут не просто на обед, а с зарплатой.

Старший сын заканчивал школу. В школе творился такой же хаос, как и везде. Учителя ходили на работу, но заработную плату не получали или получали жалкие крохи от того, что должно быть. Инфляция съедала всё, что попадало в руки. Цены росли, как на дрожжах. Продавцы в магазинах не успевали менять на товарах ценники.

Школьники шалили и не слушались ни учителей, ни родителей, видя их беспомощность в происходящем. А в добавок ко всему стало разрешено всё, что не запрещено. Потёк рекой алкоголь, который стал разрешённым для частной торговли и доступным по цене для населения.

Люди отмечали всё: вынужденные выходные, потерю работы, исчезновение предприятия, размножающиеся праздники и прочие маленькое радости и огорчения.

Правдами и неправдами Григорий Фёдорович помог сыну поступить в авиационное училище, из которого не брали в армию. Армия стала опасной и непредсказуемой. Разгоралась война в Чечне, в которую, как в мясорубку, отправляли всё новые и новые порции новобранцев, переправляя обратно на малую родину цинковые гробы.

Григорий Фёдорович прекрасно понимал, что в развязанной войне не будет победителей и побеждённых, где каждый отстаивал свою правду и, где активно орудовали иностранные спецслужбы, чтобы поддерживать незатухающий костёр на фоне творящейся в стране неразберихи.

– Вам деньги дали? – услышал он вопрос жены, только перешагнув порог.

– Какие деньги? – постарался он перевести всё в шутку.

– Я знаю, у вас Семёновы и Растягаевы получили.

– Так ты не равняй, они увольняются, а уволенным выдают в первую очередь.

– Разве работающим не должны выдавать?

– Наверно плохо работаю, – опять пошутил Морсаков.

Далее последовал обычный словесный поток, где виновный фигурировал только один – это Григорий Фёдорович. Он, не вступая больше в диалог, быстро поел то, что нашёл и отправился обратно на работу.

В кабинете он ощущал себя спокойнее. Донимали временами от безделья соседки, но это он терпел, чаще не вступая с ними в диалог. Он знал, что с поставленной задачей он справится и справится быстро, так, как привык всегда работать и отвечать за порученное дело. В его душе «скребли кошки», ему было жаль самолёты, которые кормили предприятие и, без которых коллективу в этом предприятии не выстоять.

«Пусть над этим думают Чехин и Гермак», в конце концов, – подумал он.

Числящиеся в предприятии сорок три самолёта АН-2 стояли исправные и пригодные к полётам. Один из них находился в ремонте на заводе. Завод доложил о выполненной работе и требовал самолёт забрать. Он занимал заводскую стоянку и находился на попечении завода, что не входило в планы этого предприятия. Телеграммы сыпались одна за другой, но Гермак их полностью игнорировал, понимая, что средств на перегон самолёта за счёт предприятия нет никаких.

Григорий Фёдорович постарался в уме прикинуть, сколько же надо платить за лошадиные силы налога с сорока трёх самолётов. Получались астрономические цифры. Он перестал подсчитывать, видя всю бесполезность этого труда.

После обеда Фёдор Николаевич Чехин зашёл к Гермаку.

– Василий Геннадьевич, – обратился он к своему начальнику, – Я дал указание заниматься списанием техники, но сам с этим не согласен. Мы рубим сук, на котором сидим. Спишем самолёты, а самим потом что делать? Без самолётов мы будем здесь не нужны.

– Нам не надо столько самолётов, – отрезал Гермак, – Люди увольняются, будет компактный коллектив, которому надо меньше техники. Налогов станет значительно меньше. Я разговаривал с вышестоящим начальством. Они добро на списание дали, но сами придержат документы, чтобы не вычёркивать самолёты из реестра. Кто знает, может всё ещё переменится к лучшему. У меня ближайшая задача – рассчитать увольняющихся людей.

– А мы разве не люди? Я не могу уже заходить в цех, слышу только разговор о заработной плате, дай хотя бы аванс.

– Обещать не буду, но подумаю. Мне одному везде не успеть. Меня ежеминутно трясут с налоговой инспекции, со статистики, звонят с банка. Я ищу бензин, которого вдруг внезапно не стало во всём Советском Союзе, – он так и сказал: «В Советском Союзе», хотя Союза не стало раньше, чем бензина, – Все заводы закрылись, остался один, а бензин нужен всем. Этот завод тоже вот-вот закроется. На бензин нужны деньги, а где я их возьму? Надо идти в отпуск! – перешёл он на любимую тему.