Валерий Бронников - Беспощадные жернова

– Я этого и не знал, – сказал Григорий Фёдорович и направился к себе в кабинет заниматься рутинной работой с бумагами.

В пришедших методических указаниях по списанию основных средств он разобрался быстро. Характеристики самолётов он также знал, а также, где взять данные по агрегатам и откуда их списать. Наибольшую трудность представляла распечатка документов в нескольких экземплярах. Григорий Фёдорович засел за допотопный компьютер и стал заниматься несвойственной для него работой, которую могла выполнить любая машинистка. Беда заключалась в том, что машинистки делают ошибки и опечатки, особенно, если много цифр, а их потом надо находить и исправлять, что отнимает ещё больше времени. «Сделаю всё сам», – думал он, – «Так быстрее».

Две скучавшие без работы из-за отсутствия полётов соседки по кабинету на него посматривали, но ничего не говорили, делая вид, что тоже работают.

Их работа заключалась в обработке полётных документов, которых в последнее время имелось катастрофически мало.

Одна, наиболее шустрая девушка, «висела» на телефоне, обзванивая подруг и выпытывая последние новости, поглядывая иногда на дверь, чтобы её случайно за этим занятием не застукало начальство. Морсакова она не боялась, понимая, что сор из избы он наружу не вынесет. Другая девушка скучала, перебирая лениво бумаги и поглядывая на часы в ожидании обеда.

Ей Григорий Фёдорович недавно уступил свой стол у окна, чтобы она могла созерцать природу и суету на перроне, когда с рейсового самолёта выходят пассажиры.

Он на соседок не обращал внимания, углубившись в сотни цифр и названий агрегатов, пытаясь не ошибиться.

– Хорошая у тебя работа, – сказала Марина, закончив очередной трёп по телефону.

Григорий Фёдорович понял, что эти слова относятся к нему и спросил:

– А у тебя разве плохая?

– Мы заняты, а ты сидишь и перебираешь бумажки, – она не собиралась соблюдать субординацию и дисциплину, понимая, что сосед по кабинету всё проглотит и не обидится.

– Я вижу, что вы очень заняты, поэтому уткнулся в бумаги и на вас не смотрю, чтобы не мешать и не смущать случайным взглядом.

– Мог бы и посмотреть! На кого тогда ты смотришь, если нас боишься смущать? – обиделась соседка.

– На работе я не смотрю ни на кого, а у тебя есть муж, который может в любую минуту зайти. Он и будет смотреть на тебя.

– Он дома с детьми, не бойся! – сразу сказала Марина.

– Я не боюсь, но приличие соблюдаю.

– Какой всамделишный! Тут две женщины страдают, а он смотрит только в бумаги!

– Страдает сейчас только одна – это я вижу. Оставь свои страдания до обеда, который будет через полчаса. А сейчас думай о том, чем накормишь мужа и детей, и не забудь в обед выполнить супружеские обязанности.

– Сами накормятся, – почему-то обидевшись, сказала Марина и взялась снова набирать номер очередного абонента.

Другая соседка Нина в разговор не вступала. Ей пустой разговор не нравился и разговаривать она не хотела. Через десять минут они тихо снялись со своих мест и пошли на обед.

Почти сразу зашёл Гермак, как будто ждал, когда девушки уйдут на обед.

– Фёдорович, ты сколько самолётов списываешь? – спросил он.

– Пока два.

– Надо больше.

– Я не машина, с этими двумя провожусь несколько дней.

– Имей в виду, что надо списать примерно половину, иначе налогами нас задавят совсем. Люди не работают. Для самолётов работы нет. Чем будем платить налоги?

– Про налоги я ничего не знаю. Мне нужна моя зарплата, которую я не получаю, а должен получать её каждый месяц.

– Будет зарплата. Люди уходят, их рассчитаем и начнём выплачивать деньги тем, кто остаётся.

– Плохо верится! – ответил Морсаков, – Пока работаю, самолёты к списанию готовлю, но кушать всё равно хочется.

Гермак ушёл, а Григорий Фёдорович, оставшись один, погрузился в свои невесёлые думы. Его брали сомнения, что заработную плату когда-то выдадут. Люди покидали предприятие один за другим, подаваясь в свои родные края, откуда когда-то давно приехали, надеясь там у себя по приезду нормально устроиться и работать. У многих накопились значительные неиспользованные отпуска. Заработная плата с компенсационными выплатами составляла внушительные суммы. Все скудные средства из кассы уходили на эти выплаты, а те, кто работал, ничего не получали, даже авансов.

Жаловаться стало некому. Общественные организации стали недееспособными; руководители исчезли или поменялись; вышестоящие организации оказались на таком же распутье, что и рядовые предприятия; суды и правоохранительные органы исполняли те законы, которые вновь появлялись на свет, также не сознавая в полной мере, что происходит и что будет завтра и впереди.