Анатолий Корниенко - Ковчег-2020. Стихи и проза костанайских авторов

Не продаётся вдохновенье,

но рифму требует отдать

за золото листвы осенней

святая парка благодать.

Попробуй не пойди на это —

не подвести ни в чём черты,

скудельником пойдёшь по свету,

не понимая красоты,

ни в чём не ощущая славы

невиданной до сих поры,

смыв листопадные октавы

печалью – правилом игры.

Что значим мы в ней,

сходу вызнай!

Природа мимо нас идёт

как ей задумано, капризный

наш норов не беря в расчёт.

Она берёт своё в потребе

и отдаёт, за что взяла,

не мы её, она нас терпит

сгорая осенью дотла.

* * *

Огонь загородительный

обид не трать в себе,

он отметёт губительно

твой праведный успех.

Назло, мстя и свирепствуя,

душа найдёт надлом.

Есть в мире сила крестная —

отмщение за зло.

И слово, что воробышком

сорвётся невзначай,

вернётся, как хворобушка,

чтоб рубануть сплеча.

Живи, весь век кумекая

как обойти Содом…

Есть в мире сила некая —

за зло платить добром.

* * *

Случай выпал родиться,

быть на этой земле

человеком, не птицей,

но о том не жалей.

Крыльев Бог всуе не дал;

только как не взгляни,

у души где-то в недрах

всё равно есть они.

Их найти и расправить

должен каждый в себе,

воспарив мыслью к славе

под небесный пробел.

Всем присуще нам свойство

стать, как славный Икар,

отличиться геройством —

от рождения дар.

Пусть сочтётся за пафос

эта речь. Хуже – ныть!

Пешим быть, словно страус,

тучной курицей быть.

Растреножьте усилья, —

через тучи – на свет!

Да несут ввысь вас крылья,

как без них жить, поэт!

* * *

Да, полон мир несовпадений,

но откровеньем иногда

к нам ласточка влетает в сени

и ток стыкует провода.

Любви ни возраст и ни сроки

не в счёт; есть право у души

слагать до судных дней эклоги

на равных с вечным правом: жить.

И осенью вдруг распускают

цвет вишни пуще, чем в весну,

пусть им ветра с широт Биская

грозят расправой за вину.

Разбросаны, как половинки

одной судьбы, одной зари,

мы, словно Кай, сдвигаем льдинки,

чтоб слово «вечность» сотворить.

* * *

Пришла пора быть горьким

как рябина

перед осенним холодом зари,

со счёта сбившись века серпантина,

что не сбылось, о том не говорить.

Пришла пора ответствовать за Дело,

за Слово дань отплачена давно.

Оно когда-то зубом отболело,

с годами стало крепче, как вино.

Ночами пусть названья

дальних станций

зовут мечтою, как заветный приз,

пришла пора таким

как есть считаться,

не до показов мод,

не до харизм…

Разлетается муть, и глухой чернозём

ночи кажется мозгом Софии.

Мы когда-нибудь все в эту лузу уйдём,

как шары под ударами кия.

Вот и время писать мемуары, Года!

Я доверю бумаге наследство,

если много горланишь, гори, мол, звезда,

значит вечная ночь не по сердцу.

И с глотком ли спиртного, с надсадою ли,

где глумились в степях наших гунны,

припишу я к своей единице нули,

наберу вечных бубликов лунных.

Ну, протрите же зренье. Не видеть не зги

Им позволил один лишь Сусанин.

Если взгляд оттянул у пространства соски,

то не зреет ли буря в стакане?

И в бесшумной ночи ты увидишь свой страх

Как огонь двухфарный совиный,

Как корабль ищется жизнь в неизвестных мирах,

так и он доконал наши спины.

Унесёт звездолёт наши сны от Земли,

Ночь распишет, где альфа, где бета,

ты на сто лиц тогда будешь не разделим,

это ночи бессонное кредо.

***

И в дремотной тиши появляются ныне изъяны,

лишь листва зашуршит обделённым стареньем своим,

грусти не передав. Поклонитесь неведомым странам,

там в отсутствии зим, вновь весны зарождается гимн.

Здесь же всё как всегда: князь Болконский убит будет в осень

и Герасим утопит в смирительных водах Муму,

бабье лето, как юность, уйдёт по тропинке в межгрозье

и захнычет Ерёма, дождями напомнив Фому.

Только эти ветра, свет и лёгкие зиждющий воздух

Не засунуть в карман и не спрятать в шкафу про запас,

как святейшую радость иль слезоточивую прозу,

как от первой любви недосказанный тихий отказ.

Будем дни коротать мы себе доверяя не очень,

будем из ничего делать будней стремительней шаг

и смотреть за окно, в штормовые, бессонные ночи,

пропадать среди строчек и шорохов наших бумаг.