Ивашка называл это место своим личным «Эдемом», ибо только здесь он мог в полной мере концентрироваться на своих мыслях и избавиться от ощущения пустоты и избитости этого мира.
Ивашка сидел прямо у входа в «Эдем» на уютной скамейке и в перерывах на чтение глядел на собравшуюся толпу скейтеров, что колесили перед ним в метрах двадцати на широкой гранитной площадке. Банда из человек сорока, одетых в дешевое трепьё без всякого намека на гармоничное сочетание цвета и вкуса. Ивашку воротило от всей этой субкультуры безнадежных лентяев (из-за этого чуть меньше он ненавидел рэп). Вообще его много от чего воротило, но от этих двух вещей желчи выделялось особенно много. «Ездят туда-сюда, портят улицы царапинами от своих досок, после школы пойдут в шарагу, где снова продолжат ездить туда-сюда, сидя на шее у мамки. Еще и гордятся перед тупыми девками-позершами, что перепробовали много травы и какие они свободные духом! Дешевки. Все, чем они занимаются, это езда туда-сюда и понты друг перед другом. Амёбы. Где генераци хотя бы крошечной новизны? Отбросы». Не то, что у него: стремления, самосовершенствование, самоанализ, самодисциплина. Рядом с ними он ощущал себя сверхчеловеком. И он действительно был лучше их. Во всем, кроме этих проклятых досок, на которых они постоянно спотыкаются. Раньше в этом парке гуляли великие люди, композиторы и поэты сажали деревья, находили вдохновение, страдали, творили и снова страдали! Была краска, была жизнь! А теперь эта толпа долбоебов портит все одним своим существованием. Как побелкой по Мадонне Рафаэля. Тьфу!
Скейтеры, играясь со своими приблудами, режуще матерились прямо в паре шагов от детской площадки. Ивашка не был ханжой, сам использовал в своей речи брань к месту, но всему же надо знать место и время. Какой пример детям! Недовольные мамы играющих детей смиряли бездельников гневным взглядом, но ничего не высказывали. А зря! Ивашка ощущал приливы ненависти к себе, ибо в своем сознании он не противостоял этому очевидному злу, а, следовательно, был заодно с этими социальными паразитами.
«Суки».
Как же он хотел сказать им все, что думает! Кинуть в морды точные и колющие фразы, чтобы им было неспокойно, чтобы их передернуло от мысли о собственной никчемности. Но это было бессмысленно. Вот так подойти и сказать им, что они говно, наплевав на возможность получить в морду? Как же жаль, что рациональность мешала ему это сделать. Дело не в опаске за морду, а в бессмысленности всего этого со стороны. Отрицательный кпд! Люди скажут, что он ебнутый! Хам! И никому пользы не будет, никому ничего не докажет, его чувства никому не нужны. Ну уж нет. Как-нибудь потом разберется со своими бесами в себе и в нужный момент все скажет. Не время для искренности. А пока остается сидеть и представлять кладбище, где вместо надгробий будут порубленные куски скейтерских досок. Но какой-то бес закрался в него. Это та самая сущность, которая толкает людей на какие-то идеальные преступления. Маленький такой убермен. Однако многие бояться его послушать, надламываются, в простонародье «ссут». Юноша продолжал бурлить.
Чтобы отвлечься, Ивашка принялся за новую книгу. Это лето выдалось невероятно удачным на подбор литературы. Многие вещи смогли правильно модернизировать его взгляды, тем самым создав внутри него пороховую бочку. И это было прекрасно. Он был подобно цветку, что вот-вот распустится и озарит этот мир какими-то новыми демоническими красками. А Ивашка вообще всегда был падок на мистическое ощущение прекрасного. Он искренне проникался искусством, но после прочитанных книг в нем будто зияла космическая дыра. Казалось, что ничего лучше он не найдет. Каждый раз ему казалось, что в современном мире люди израсходовали свой ресурс, свой запал, страсть, свет. Самоповтор на самоповторе. Юношу душил этот факт, но все же он воодушевленно ощущал великий Дамоклов меч новой эры, что изменит этот мир навсегда, убив уродливого и гниющего старика пост-модерна, и изменит наконец и его самого, Ивашку. Полностью извратит с ног на голову! Он трепетал от одной мысли о ярком прыжке в сумрачную смерть, после которой неминуемо настанут новые идеалы, новая героическая эпоха.
И вот настало время долгожданного романа, наделавшего много шума в свое время. С виду совершенно простая история, персонажи далеки от Ивашки по всему. По идеалам, по способностям, по мироощущению, социальному положению, вкусам. Но только Ивашка начал читать, как книга с первых страниц оказала эффект разорвавшейся бомбы. Сочетание букв складывалось определенным образом в его сознании, генерируя таинственные заветы каких-то энергетических сущностей. В какой-то момент при профессиональном описании жестокого секса шизанутого эмигранта с похотливо стареющей богачкой во всех подробностях он стал задыхаться. Преисполнившись сопереживанием к герою совершенно из другого социального слоя, с другими проблемами и мыслями, с другой судьбой и из другого народа, до него дошло озарение. Горло продолжало угрожающе сжиматься. Словно какой-то шкодный гремлин встал поперек гортани, жестоко смеясь и наслаждаясь своей доминантой. Всякое, конечно, было, но такого в жизни Ивашки еще не случалось. А не болен ли он? «Что за чушь?» Его члены горели, захотелось отпиздить кого-нибудь или выебать. Со всей кипящей в жилах страстью. Очень жестоко. Его хуй в агонии терся о джинсы, желая вырваться и напасть на что-либо. В это время в душе происходила настоящая пляска святого Витта. Праздное помешательство и вместе с тем могущественное, словно продиктованное свыше, желание уничтожать абстрактное нечто, в порыве восхищения своей мощью, своим Я. В порыве высшей любви к жизни. В порыве красоты.
Читать дальше