Лариса Машкова - Любовь есть. Ясно?

– Из книжек, кино… – отвечает.

– Сказки! У тебя-то как с этим?

– А у меня всё ещё будет!

– Ну-ну… – киваю. – Флаг тебе в руки.

Май. Небо синее, деревья в цветах. Погода, природа – хоть улетай! Как обычно, поджидаю Светланку на пути в школу. Вот она вышла из-за поворота – в синей юбчонке, белой рубашке, с незавязанными волосами. Последнее время Светка носит туфли на высоких каблуках, отчего ещё больше приосанилась. Увидев меня издали, разулыбалась, помахала рукой. А я вдруг отмечаю, что это уже не та Светка-девчонка, какая была совсем недавно, в которую я влюбился, как ненормальный. Нет больше той Светланки, а есть другая, вот эта – высокая, стройная, красивая девушка с обалденными ногами. Теперь мне ещё труднее соответствовать ей, но чем я, собственно говоря, хуже? Почему она видит во мне только подружку, бабу?..

Всё-таки долго ныть мне не приходится: стоит Ковалёвой подойти – и я уже сияю, как медный таз и таю, как конфетка.

– Свет, классно выглядишь! – визжу от восторга, поджав хвост. – Вообще с тобой невозможно ходить: на тебя все пялятся, и я невольно попадаю в поле зрения.

– Не преувеличивай, Герка! – отмахивается она. По-моему, Светка и сама ещё не привыкла к этому вниманию.

– Свет, а давай в школу не пойдём! – вдруг приходит мне в голову.

Она на секунду останавливается, с недоверием смотрит – не шучу ли я, и радостно соглашается:

– Правильно! Гэ Фэ, давай погуляем. Умница, ты не Профессор! Ты Академик!

Мы садимся в трамвай и, чтоб никто не засёк нас, едем на окраину города, туда, где начинаются дачи и простирается пустырь.

Дачи, как весенний остров – сплошной цветущий сад, даже домов не видно за бело-розовыми деревьями. Фантасмагория запахов, красок, неба, солнца, зелени, цветов! И Светка рядом такая восторженная, радостная, близкая, будто бы моя! Кажется, я пьянею от этого чуда. Минуя сады, оказываемся на пустыре, в широком овраге, по которому идём под стрекот кузнечиков, чириканье каких-то птах, и запахи витают уже другие, терпковатые – молодых трав, ранних цветов.

– Ящерица! – взвизгивает Светланка и устремляется за ней, пытаясь поймать. – Говорят, если наступить на хвост, она его оставляет, а потом вырастает новый. Давай поймаем!

Бросаем на траву портфели, Светка скидывает свои туфли на каблуках и, сталкиваясь друг с другом, хохоча, гоняемся за юркими, неуловимыми рептилиями. Наконец нам надоедает эта бессмысленная охота. Светлана садится на портфель, я ложусь на пахучую до одури траву.

– А я в пятницу в Волгоград уезжаю на турнир, – говорит она.

Даже благостное настроение не позволяет мне не съехидничать:

– Вот нацелуешься вдоволь!

– Да ты что, Фомка! Банан там уже подружку завёл, везде с ней ходит. Мне девчонки писали.

– Переживаешь?

– Ни капельки. Как-то всё само собой окончилось. Если честно, я скучаю по гимнастике, по атмосфере зала, тренировок, соревнований. Жаль, что я так выросла. Из мелкой превратилась в дылду. Прихожу после летних каникул и боюсь тренеру в глаза посмотреть, а та чуть не плачет: «Как же ты так! Я в тебя столько вложила всего…» Она уже и до этого переживала, что я расти начала. Пришлось расстаться. А теннис – это так, от безысходности. Везде я опоздала. И сейчас еду больше для того, чтоб подружек повидать.

– Свет, ты не расстраивайся так из-за гимнастики. Зато на физре вон какие номера откалываешь, особенно на брусьях. Аж дух захватывает! – стараюсь я утешить подружку.

– Хм! Ну и ладно. – И тут же, как ни в чём не бывало, переключается: – Гэ Фэ, посмотри, какая лужайка из одуванчиков. Во-о-он, видишь? Я умею веночки плести. Пойдём нарвём, только стебли нужно подлиннее выбирать.

Мы приносим охапку цветков, и Светланка принимается их переплетать. Она сидит на своём портфеле в окружении жизнерадостных желто-зелёных красок на фоне пронзительной голубизны неба, как королева цветов на троне. Я не могу глаз оторвать от неё и говорю:

– Светка, если бы я умел рисовать, я бы обязательно запечатлел тебя прямо сейчас.

– Да? Вот и нарисуй! – оживляется она. – Главное, не как умеешь, а как ты видишь.

– Угу, вдруг ещё обидишься, упираюсь я и предлагаю: – А вот сфотографировать – пожалуйста. Давай устроим пикник с фотиком.

– Давай, – безразлично пожимает она плечами.

И, чтобы окончательно оправдаться, говорю:

– Тебя и так Нилова Танька целую пачку нарисовала. Видела?

– Видела. Она мне несколько штук показывала. Называет их этюдами.