Михаил Трещалин - Житейские истории. Рассказы, миниатюры, повесть

Однажды, он прослышал, что автохозяйство собирается строить дом для своих работников. Тут-то Зайцев развернулся во всю прыть. Он продал дом, переехал к теще, а жилище и без того довольно тесное, подал заявление на получение квартиры. На очередь его поставили, а при обследовании жилищных условий, оказалось, что семья остронуждающаяся.

Через пару лет Зайцевы переехали в новую квартиру, а тут и очередь на машину подошла. Володя купил новенькие «Жигули». В общем, живи и радуйся.

С годами ему порядком надоело крутить баранку теперь уже довольно потрепанного ЛАЗа, и он, при случае, перешел тут же в АТП, работать снабженцем – пока сам строился, да и потом, поразнюхал Зайцев, где и как, что достать. В общем, работал. Вечерами часто на своих «Жигулях» на вокзал к московскому поезду подскакивал – пассажиров подвозил. Все три-пять рублей, сшибет. Правда, осторожно нужно было подвозить, закон вышел «О нетрудовых доходах». Но Зайцева вся милиция знает – не трогают.

В 1987 году, когда разрешили индивидуальную трудовую деятельность, Зайцев взял лицензию, и на лобовом стекле его «Жигулей» появилась надпись «такси» и шашечки. Дело оказалось очень выгодным. Два автомобиля из АТП, которые работали, как такси, списали, а новых не дают: оказывается райцентру такси вообще не положено. Так что частники безо всякой конкуренции стали драть, кто больше сможет. За два километра – три рубля. Вот это тариф! Зайцев, конечно, не отставал. Да и переменился он, как внутренне, так и внешне: одевается с иголочки – все импортное, дорогое, какая-то надменность в глазах появилась. В машину поставил стереофонический «Панасоник» – не то, чтобы музыку сам очень любил, а пассажиров привлечь побольше.

Он стал в открытую говорить, что зарплата снабженца ему вообще-то не очень-то и нужна, но нельзя не работать – пенсию не дадут, по больничному листу не заплатят и тому подобное. А так, такси Зайцева кормит. Да еще как кормит!

Виктор Павлович Шинник, страдая радикулитом, наконец, вышел на пенсию. Он так и работал все эти годы в лесхозе. Последние лет восемь его фотография бессменно висела на лесхозовской доске Почета. Начальство уважало его, лесхозовцы любили. Проводы на пенсию были трогательные и пышные. Кто-то спросил его: «Виктор Павлович, поработаешь еще?»

– Да нет, хватит, устал. Мы с бабкой уже решили: поедем к дочке Зиночке, к младшенькой, внучка Витюшку нянчить. Зина давно зовет.

Они собрались, продали свой старенький домишко и кой-какой скарб, переехали к дочери. Дочка с мужем и Витюшкой – двухлетним карапузом – жили в райцентре, каких много в средней полосе России. Городок маленький, ничем не привлекательный. Разве что, природа здесь чудесная. Леса грибов, ягод полны, озера – рыбалкой славятся.

Года полтора просидел Виктор Павлович пенсионером. Так и дальше бы сидел, да попросила их соседка – заведующая почтой, поработать хотя бы до лета на почтовой машине, и Виктор Павлович опять сел за руль. Почтовый ГАЗик не то, что его тяжелый лесовоз – не работа, а одно удовольствие, да и на почте его встретили радушно. Так и прижился Шинник в новом коллективе.

Шел к концу декабрь 1987 года. Уже и снег выпал, и мороз под 25 градусов ударил. Все было готово к встрече Нового года.

– Дядя Витя, знаешь, у нас тут неувязка вышла, – сказала заведующая почтой, когда Шинник, развезя газеты и письма по микрорайонам, заглянул в ее кабинет, – из Васильевки машина за почтой не пришла, а туда две посылки и куча писем. Одна посылка с фруктами – так и пахнет. Отвез бы, порадовал людей – прямо к новогоднему столу поспела бы посылка.

– Это я мигом, слетаю, – ответил Виктор Павлович, – часам к шести дома буду, еще бабке с пирогами помогу. Время есть, и езды-то туда тридцать километров туда – дорога – асфальт до самой Васильевки.

Виктор Павлович, мурлыча что-то под нос, уже гнал машину в обратный путь.

«Ну вот, двенадцать километров осталось», – едва подумал он, как вдруг что-то застучало, загрохотало под кузовом. Проехав с десяток метров, машина остановилась. Шинник вылез из кабины и заглянул под задние колеса. Карданный вал одним концом лежал на дороге. Крестовина лопнула, подшипники рассыпались.

Шинник достал из «бардачка» кусок проволоки, надежно привязал кардан.

«Вот и приехали, – сам для себя громко сказал он и задумался, – без буксира мне отсюда никак не выбраться, а скоро стемнеет, и вполне может ни одной машины не быть, кого еще может на эту дорогу вынести вечером под Новый год. Хреновые, брат, дела».