Вяч Кон - Что с тобой, К.? …

Семочкин вошел во внутрь, с туманною головой после напичканных в кровь антибиотиков.

Отчего человек падает духом? Что за пропасти такие в воздухе что не держат его, и он превращается в ничто, в тряпку за место паруса? И если новые изобретения на нефти или атомном разделение есть новый способ существования человека, позволяющие идти и не падать, то видимо и прежние органические формы ему не нужны, и видимо если он себе откроет и космическую энергию, то солнечная ему не нужна, а он сам ходячий фотонный взрыв – при малейшей неполадке все рушится вместе с ним. И если он откроет в себе космическую энергию, то вместе с его духом погибнет и вселенное, то видимо не стоит давать человеку эту силу, коли он не способен владеть своей психикой. А психика человеку дана безмерная и принцип познания ее бесконечен, то верно и использовать он не смеет космической энергией, разве что в купе с Создателем, под Его контролем.

«Во мне перестали видеть уникальность, что —то видимо действительно ушло у меня в глубину и мне не удается это поднять, чтоб было видно заметно. Конечно можно продолжать углубляться, и это оценят потомки, но как же быть с сегодняшним днем, меня это очень угнетает и чувствую разрубает, а это коснутся и основ. Надо как-то себя защити с наружи, но поднять наверх себя самого у меня ни сил, ни желания. А главное я чувствую, что теряюсь перед внешним и совсем робею, а это чувствуют и воспринимают как хилость и бездарность. От этого я слабею на глазах и в конце концом во мне видят уже серую никчемную личность. Надо найти какое средство чтоб не боятся проявлять себя. «Зрителя возбуждает успех» – вспомнил он слова своего бывшего продюсера.

Но ведь это же все усиливающие для воздействия маски, и как я не вел двойную жизнь, зная, что это маска, рано или поздно она настолько врастает в лицо что потом и не оторвать ее, а потом заполняет всего и меня нет. Нет меня!

И что бы это преодолеть, нужна сила смелости – жить с открытым лицом, даже в самом дерьме. Но мне 36, и это возраст опасный для художников: они либо начинаются боятся всего, и под видом не примиримости со всем мировым злом, пытаются стать мудрыми и либеральничать с этим, заискивать, искать гармонию там, где не может быть или создавать ее, подобно тому как соединяют мух с котлетами, а еще хуже… еще хуже, когда потакают этим мухам, лишь бы только были целы их котлеты, пусть даже саженные мухами. Но целые – они это называют проводить вечное и доброе в мире безумства! Боже как это все ужасно! Какие ужасные мысли! Ну почему я нем могу видеть хорошие стороны, почему только эту мразь! Ведь среди них есть и поистине хорошие люди, честные, способные на великие самопожертвованые поступки, почему я их не вижу, почему мне встречаются только отвратительные стороны людей, почему люди открывают передо мной только самое ужасное! Быть может… потому что я сам такой, вот они и поворачиваются ко мне тем местом, которое соответствует моему. И я, получается, способствую развитию этой дряни…» – от последних мыслей Семочкин пришел в отчаяние, за которым мгновенно последовало расслабление тела и мозга. Все мгновенно улетучилось и вновь образовавшаяся пустота, словно и не покидала его, мягко расположилась в свободном пространстве. Последняя мысль мелькнула «я каждый раз ее заполняю, но ничего не задерживается» и тут превратилась черную тучи. Она разрослась в считанные секунды и мрак охватил все что где-то могло жить. На камнях цветы погибают мгновенно.

Безумная ночь кончилась. Но день так и не пришел. Наступила минута НИЧЕГо, где ничего и не может быть. Мертвая точка разрослась в пятно. Охватило солнце, и земля потеряло источник жизни. Ни мы, ни герой не смогли понять. Что произошло. Не смогли и вступить в диалог, кроме маленького прикосновения, который лишь напугал как щенят, оттолкнув от себя быть может ценнейшее знание, с которым мы могли бы войти в новое тысячелетие. Время ушло вперед, а мы остались где-то позади. Ни в прошлом, ни в будущем, ни в сегодняшнем. Вне времени, вне жизни.

Мои фантазии писатели, это мои фантазии и не дай Бог им проникнут в мое сознание и существование, а та же в ваше. Им возможно надобно жить на свободе, их мир – другой мир. Постарайтесь, как и я держать с ним дистанцию. Они прекрасны пока находятся где-то вне вас. Но если вы дадите им завладеть вами – вам крышка, а мне вечное горение в аду. Не совершите такого! Жизнь гораздо богаче и глубже чем мои слова, так давайте же вернемся к ней.