1 ...6 7 8 10 11 12 ...31 – Какая же тайна скрывается за всем этим?
– Да никакой тайны нет! – ответил Жора. – Всё очень даже просто.
И он начал рассказывать всю историю данной покупки.
– Я никогда никому ничего не дарил, да и мне тоже, а тут я всё хожу, задумавшись над неразрешимой задачей. Однажды я сидел дома, пригорюнившись, и бабушка спросила, что меня беспокоит, и я ей сказал, что хочу на Новый год подарить подарок девушке, с которой дружу и… – тут Жора помолчал, набираясь смелости, чтобы сказать: «люблю», но так и не произнёс, это слово, а сказал: – и для её мамы.
И он, до мельчайших подробностей, рассказывал, как всё было, не забыв упомянуть слова хозяйки этих вещей, что они побывали на балах и званых вечерах в Санкт-Петербурге, что их подарил её прадедушка, прабабушке и, о том, что у них была усадьба, подаренная прадедушке самим императором, и то, что в настоящее время, в бывшей их усадьбе находится детский туберкулёзный пансионат. Об одном он только промолчал, так это о цене, хотя рассказал, откуда появились деньги на эту покупку. А когда Жора закончил свой рассказ и замолчал, мама–Сима встала, подошла к нему и поцеловала его и, потом, прижала его голову к себе и сказала: «Спасибо тебе! Большое спасибо!». И, снова поцеловав его, вышла на кухню. Она почему-то всплакнула, видимо, от счастья, что у неё уже взрослая дочь и что у неё есть такой хороший и преданный друг, а когда она снова вошла в комнату, то Сёмки там уже не было, а Люся с Жорой целовались. Вернее, целовала Жору Люся и после каждого поцелуя повторяла: «Спасибо! Спасибо! Спасибо!». Мама–Сима стояла в дверном проёме, счастливо глядя на них, а целующиеся её не замечали, продолжая целоваться. Но тут вошёл Сёмка и предложил пойти в школу, чтобы помочь наряжать новогоднюю ёлку и зал к балу-маскараду. Все начали собираться, кроме мамы, которая тоже готовилась к встрече Нового года, готовя дома то, что должно будет появиться на праздничном столе.
До школы было всего-то десять–пятнадцать минут ходьбы и, когда они подходили к школе, то увидели освещённые окна, в которых мелькали силуэты тех, кто был там. В зале была установлена высокая ёлка, почти до потолка, но ещё не была украшена. Люся, Сёмка и Жора тут же включились в работу. Сёмка красил электрические лампочки для гирлянд, Жора натягивал и прикреплял снежинки под потолком, а Люся нанизывала ватные шарики на толстые белые нитки, которые и создавали иллюзию падающего снега. Другие развешивали на стенах плакаты со смешными рожицами и стишками. В общем, всем хватало работы, и она выполнялась с большой охотой и с какой-то радостью и энтузиазмом. Никто не подгонял и не заставлял, всё шло само собой. Расходились в десятом часу, когда всё было сделано, и ёлка осветилась разноцветными огнями. Полюбовавшись, Люся, Жора и Сёмка, одевшись, вышли на улицу, где чувствовался небольшой морозец, под ногами поскрипывал предновогодний снежок, а на душе было тепло и весело, наверное, из-за того, что были молоды и что на свете есть кристально чистая дружба и… они боялись произнести вслух, всем известное слово: «Любовь». Когда подошли к калитке, то постояли немного, поговорили, пошутили, насмеялись вдоволь и Жора начал прощаться. Сёмка проскользнул в калитку, оставив Люсю и Жору вдвоём, но вскоре и Люся вошла во двор, сказала, что Жора спешит домой и на работу.
– Я говорила ему, чтобы бросил ходить на погрузку и разгрузку вагонов, но он ответил мне вопросом: – «А кто будет помогать бабушке?». Я всё больше и больше убеждаюсь, что он чудесный парень, а друг, так и говорить нечего!
С этими словами они вошли в прихожую, где сняли верхнюю одежду, повесив её на вешалку, и вошли в комнату, где за столом сидели отец и мать, а перед ними лежали коробочки с Жориными подарками.
– Присаживайтесь, детишки, к столу, нам нужно, сообща кое-что обсудить, – сказала мама–Сима. – Тут папа, которому я всё рассказала, показав ожерелье, брошку и авторучку, выслушав меня, предложил подарить Жоре тоже новогодний подарок.
– И, к примеру, какой? – спросила Люся.
– Ты помнишь папин бостоновый костюм, который он сшил себе ещё тогда, когда мы были на Дальнем Востоке? И который он всего два раза надел, а когда решил надеть в третий раз, то ни брюки, ни пиджак, на нём не сходились, и мы тогда все смеялись, что папа так растолстел? С тех пор он его не носит. А ведь Жора одного роста с папой. Вот мы и решили подарить ему этот костюм и рубашку с галстуком. Ну, так, как вы на это смотрите? Одобряете или нет?
Читать дальше