Маргарита Азарова - Оцелот Куна

– Что ты так разволновался? Клянусь ко всему тобой произнесённому отнестись серьёзно, избегать банальных фраз, что зависит, кстати, от твоего повествования…

И он поднял указательный и средний пальцы правой руки в знак клятвенно заверения в сказанном.

– Но поесть-то мы можем, а то очень кушать хочется.

– Ешь, только молча и слушай.

Я для быстроты изложения (время поджимало) достаточно сухими оборотами речи поведал ему о происшествии в театре до момента моего погружения в жемчужину.

– Кстати, – поинтересовался я, а где ты был во время спектакля?

– Сегодня пришлось сидеть с ребёнком, вот ночью буду отрабатывать. Я думал, – разочарованно протянул Эндрю, – с тобой произошло что-нибудь эротичное.

– Произошло, – неожиданно для себя выкрикнул я так громко, что люди за соседними столиками на мгновение оторвались от своей трапезы и вскинули на меня – нарушителя их спокойствия – удивлённые глаза. – Но всё же я до сих пор не могу понять – произошло или не произошло, – произнёс я тише.

Эндрю со скабрёзно-лиричным выражением лица (если, конечно, такое бывает) продекламировал:

– Он провёл своей горячей рукой по её запястью и поднёс её руку к своим губам. Потом он крепко обхватил гибкий стан и привлек её к себе. Обнимая одной рукой, он медленно расстёгивал пуговицы на её блузке. Стал жадно целовать необременённые нижним бельём груди, похожие на два спелых персика, такие же нежные и бархатистые на ощупь. Рука скользнула под юбку, под которой также не оказалось нижнего белья. Он чуть не задохнулся от прокатившейся по его телу волны страсти. Он вошел в её лоно с чувством наивысшей эйфории, не испытанной доселе ни разу, и только несколько мгновений спустя вдруг почувствовал, как течёт кровь по его лицу, которое она с остервенением царапала всё это время, вонзая свои острые коготочки и белоснежные зубки ему в шею как дикая кошка. Состояние аффекта, блаженство, которое он испытал от обладания её телом…

– Заткнись, болтун. Тебе сценарии писать, а он в монтировщики подался.

– Что, угадал?

– Почти. Только фантазия тебя завела очень далеко, ведь ты не видишь на мне следов царапин, нет?… Но, чёрт меня побери, мне и правда кажется, что я испытал примерно то, что ты тут наболтал, несомненно, я чувствовал всё как наяву, и в то же время этого просто не может быть, не может быть – и всё тут. Мы только с ней болтаем на эту тему, по-детски дразня друг друга.

– Ха-ха, по-детски, дразня, насмешил сравненьицем. Единственный способ узнать факт соития – это спросить саму Жанну.

– Нет, я не могу.

– Ты по её поведению поймёшь – что было, а чего не было. Тебе надо с ней встретиться. Но, признайся, где граница вымысла, а где реальность?

– Если бы я знал, – сказал я сокрушённо.

Но что-то из всего этого, вопреки здравому смыслу, всё же было. И я достал из кармана пиджака неоспоримое доказательство – чёрную жемчужину.

Эндрю плюнул на палец и, приложив его к своему лбу, зашипел как утюг, извергающий пар.

– Ты её тоже видишь? – насмешливо спросил я.

– Ну и что ты собираешься с этим делать? – спросил он и, как всегда, когда его что-то озадачивало, потёр правое ухо.

– Надо найти эту загадочную тётку, – предположил я, – да, точно, – расспросить Глеба Максимилиановича, где он её подобрал…

– С Максимилиановичем всё ясно – этот просто на женщинах сдвинут…

– Ну, знаешь, не больше остальных… А вдруг он не расколется?

– Расколется, куда он денется, – и Эндрю продемонстрировал свои напряжённые для острастки Глеба Максимилиановича мышцы интеллигента.

У Эндрю зазвонил телефон; выслушав своего абонента, он молча вопросительно воззрился на меня.

– Что? – не выдержал я.

Эндрю почесал правое ухо и спросил:

– А как ты относишься к детям?

– А никак. Не было прецедентов выразить своё к ним отношение, – сказал я, ещё не понимая, куда он клонит.

– Выручай, Жека, выручай. Надо с моей бэби понянчиться. У тёщи сердечный приступ, жене надо срочно к ней. Прочитаешь ребёнку книжку про Колобка, он заснёт, а утром с петухами я уже вернусь. Может, и я чем тебе пригожусь, а?…

На ближайшие часов двенадцать я был свободен как вольный ветер, отказать не мог, хотя и не понимал, как я смогу справиться с поставленной задачей.

Благо, Эндрю жил недалеко, и мы, быстро свернув нашу трапезу, длинномерными шагами направились к нему.

Жена Эндрю, обеспокоенная случившимся, ожидала нас у открытой двери; поспешно обменявшись поцелуем с Эндрю, убежала к ещё не закрывшемуся лифту.