И вот, несколько раз обжегши голый зад крапивой и исцарапав об кусты смородины и крыжовника лицо и руки, мальчик, наконец, пробрался к дому летних соседей и остолбенел: перед ним предстало божественное существо в ослепительно белом платьице и с огромным голубым бантом на белокурой голове.
Это прекрасное создание с любопытством разглядывало необыкновенными большими глазами неожиданного гостя. А гостю, всей его детской душой, захотелось сделать какой-нибудь подарок от чистого сердца этому восхитительному существу.
Но вот незадача – все самое ценное, что имел мальчик, осталось в штанах, которые он совершенно позабыл одеть, спеша провезти разведку. И тогда ведомый каким-то пока еще непонятным чувством он сорвал огромный желтый одуванчик и робко протянул девочке. Девочка заулыбалась и шагнула навстречу мальчику, чтобы принять этот драгоценный дар. Она протянула свою изящную ручку и…
– Щеголять мудями перед малознакомой дамой – это несколько не эстетично, молодой человек. Не находите? Немедленно отправляйтесь домой, и соблаговолите привести себя в должный вид!
Вот так неожиданное появление взрослых разрушает прекрасные стремления души довольно паскудной мелочностью.
Яркий свет озарил ночное небо, и дьявольский грохот целой колонны бронетехники ворвался в спящую округу – из деревни Нижние Коммунары в деревню Верхние Коммунары на совхозных тракторах и комбайнах ехали подвыпившие мужики бить тамошних обидчиков.
В тоже самое время на встречу им из Верхних Коммунар выдвинулась не менее внушительная колонна совхозной техники с подвыпившими мужиками, преследующими цели бить нижне-коммунаринцев.
И сошлись великие силы в бескрайнем чистом поле, и завязалась битва достойная героических эпосов, и к утру… план по сенажу был перевыполнен, без существенных потерь с обеих сторон…
Борисыч, объехавши на тракторе бабке Нюше огород, теперь сидел на плуге и, посасывая папироску, обтирал черные от масла руки грязной тряпкой.
– Держи-кась, – сказала бабка Нюша, вынесши из избы бутылку мутного самогона и кусок сала с краюхой хлеба, завернутые в тряпицу, – Ты б мне, Борисыч, еще прицеп дровишек бы привез. Я в лесхозе леса-то купила, и Сенька Рыжий мне ужо и попилил. Да вывезти из леса нечем. А у тебя, слыхала, прицеп есть. Так удружил бы – в долгу не останусь. Знамо же.
Борисыч с сомнением посмотрел на бутылку и тряпицу с салом, но все же взял и неспешно спрятал в кабине.
– Удружить-то, конечно, можно. Только ты это, баба Нюша, – Борисыч плевком отбросил окурок, – Ты за дровишки мне лучше рубликом отдай. Самогонка, конечно, у тебя хорошая, да мне Глашка всю плешь проест – нам порося покупать надо, а рубликов не хватает.
– Так шо молчал-то? – сказала бабка Нюша, всплеснув руками, – Я ж тебе и за огород могу рубликов дать! А ну, постой…
– Да не, баба Нюша, – Борисыч рассмеялся и полез в кабину, – Расплатилась ужо. А вот вечером рублик готовь – Сеньку возьму, и дрова с лесу вывезем.
– Сколько готовить-то?
– А как за бутылку, баб Нюша. Бывай!
Борисыч задрал плуг и, лихо развернувшись, вырулил на загуменки, где вскоре скрылся в клубах пыли.
В деревне Козьино, когда-то славившейся колхозом-миллионером «Красный Партизан» случилось натуральное светопреставление. Однажды утром, не предвещающим ничего сверхъестественного, к сельсовету с непомерным грохотом подъехало несколько крытых грузовиков, из которых с шумом и гамом стали выпрыгивать люди в военной форме.
– Ох ты, ёлки зеленые! – вскричал председатель колхоза товарищ Лызин, выбегая из сельсовета – Старики же!..
– А что старики? – удивленно спросил мужчина в офицерской форме, но товарищ Лызин в ответ только чертыхнулся и, махнув рукой, куда-то убежал.
Тем временем, дряхлый столетний дед Федор, который обычно с превеликим трудом передвигался от дивана до уборной, а оттуда до скамейки в саду, неожиданно превратился в сталь.
– Вернулись, суки, немчура поганая! – зло прошипел он.
Отбросивши в сторону очки с линзами-телескопами, дед Федор довольно резво слазил на чердак, откуда спустился в старенькой потертой гимнастерке, с гранатами, заткнутыми за ремень, видавшей виды трехлинейкой на плече с примкнутым штыком, и ухоженным пулеметом Дегтярева в руках. Карманы галифе оттягивали наганы, а из-за голенищ кирзовых сапог выглядывали рукоятки «финок». Перемещаясь по саду, где короткими перебежками, а где по-пластунски, дед Федор занял оборону под пышным кустом смородины, совершенно слившись с окружающей местностью.
Читать дальше