Денис Марчук - Проклятые души - кровь, мозги и рок-н-ролл

Моллой перевернул фотографию и на обратной стороне прочёл надпись, выведенную каллиграфическим почерком и которую он читал уже множество раз: «Моей дорогой Энн. Я скоро вернусь. С любовью, Саймон» . Перекинув сигарету из одного уголка рта в другой, Моллой взглянул на пустующую улицу. Однако улица уже не пустовала, по ней шёл, а точнее неспешно ковылял, достаточно странного вида человек. Странность его заключалась не только в походке, но и во внешнем виде этого человека. Казалось, что в его коже не осталось и капли влаги, а его челюсть была неестественно вывихнута вбок. На его голове не было ни единого волоска, но по причине ужасающей сухости кожи, лысина этого человека не выглядело гладким как куриное яйцо, а скорее напоминала какой-то фрукт, кожица которого съежилась из-за того, что он не был съеден вовремя. Ну и довершением всей этой нелицеприятной картины было то, что у хромавшего человека отсутствовали зрачки в глазах. Передвигалась эта угрюмого вида фигура в сторону того самого дома, напротив которого стоял кадиллак «Эльдорадо», с сидящим внутри Дэниелом Моллоем. Взобравшись по прогнившим ступенькам на крыльцо дома, весьма жуткого вида человек открыл входную дверь и медленным шагом зашел внутрь.

Моллой поспешно потушил сигарету, выбросил её в окно, спрятал фотографию во внутренний карман пиджака и быстро обдумал план своих действий. Подбодрив самого себя пару раз, Моллой вышел из машины и направился к дому под номером 666 на улице Бахмана. Дом этот ничем от остальных домов на этой улице, да и во всём городе, не отличался. Ну, разве что следили за ним похуже. Взобравшись на крыльцо и не найдя звонка, Моллой не сильно, но весьма настойчиво постучал в дверь. Казалось, что в доме никак не отреагировали на его стук, но как только он решил постучать ещё раз, да как можно более настойчивее, дверь в дом распахнулась.

Человеку на пороге было лет двадцать, он был высок, невероятно бледен и улыбался белоснежной улыбкой. И судя по одежде, мода последних ста лет прошла как-то мимо него.

– Добрый вечер, – голос парня можно было бы описать как пустой и холодный, словно эхо, которое отскакивает от металлических стен большого зала и никак не найдёт себе место.

– Добрый, добрый, – небрежно бросил Моллой. – Вы позволите зайти?

– Что простите?

– Я спрашиваю, могу ли я зайти? Ну так как?

– Вы вообще кто такой? – С лица парня уже успела исчезнуть доброжелательная улыбка вследствие весьма наглого поведения его собеседника. – И что вам нужно?

– Ладно. Тогда начнём заново. Меня зовут Дэниел Моллой. А вы, как я полагаю, Саймон Бельмонт?

Ужасно бледный парень по имени Саймон и по фамилии Бельмонт утвердительно кивнул.

– У меня для вас весточка от старого друга, – продолжил Моллой.

Парень стоял на месте и, по всей видимости, не собирался пускать журналиста в дом, а также собирался закончить их разговор в самое ближайшее время. Но Моллой никогда не получил бы свою известность если бы не знал за какие верёвочки человеческой души необходимо дёргать чтобы добиться своего.

– Это по поводу Энн, – произнёс он вполголоса. – Если вы конечно ещё помните её.

Ход этот был сделан вслепую и Моллой мог лишь надеяться, что он сработает, хотя как он и сам понимал, шансов на это было немного. Бледное лицо человека в дверях абсолютно ничего не выражало, но немного погодя сказало:

– Что ж, тогда проходите.

Прямо в яблочко. Именно то чего добивался Моллой. В принципе теперь все его теории подтвердились и у него оставался лишь один вопрос ко всей этой истории, которую он так жадно принялся расследовать. Но время этого вопроса ещё не подошло и потому он молча следовал за парнем. Когда они оказались в гостиной, Моллой присел на диван, закинул ноги на журнальный столик и выжидающе посмотрел на бледного парня.

– Так что там насчёт Энн? – спросил Саймон Бельмонт.

– Боюсь, что об Энн я мало что могу вам рассказать. Да и нахожусь я здесь по совсем другой причине. И кстати, то о чём я хотел бы с вами поговорить касается и ваших друзей тоже.

Моллой достал из одного кармана своего пиджака небольшую записную книжку и очки.

– Если я не ошибаюсь… – сказал он, раскрывая книжку и надевая очки, – Уилл Рэндал и Роберт… – здесь он немного замялся, так как к собственному удивлению не смог разобрать свой же почерк. – Прошу прощения, не могу разобрать. Джомби? Гомби? Извиняюсь, но думаю, вы поняли кого я имею ввиду. Вы не могли бы позвать их? Мне кажется им этот разговор покажется очень интересным.