Денис Марчук - Проклятые души - кровь, мозги и рок-н-ролл

Былые деньки, когда пресса называла Дэниела Моллоя «Разрушителем Колосов» уже остались позади, как собственно и баснословные гонорары, которые редакторы различных журналов с радость выплачивали ему за любую «грязную» подробность о жизни какой-нибудь новоявленной актрисы или певицы. Как считал сам Моллой, главной обязанностью великого журналиста было донести правду до народа, до простых людей. Но по какому-то совершенно необъяснимому, и самое главное стабильному, стечению обстоятельств, правда, которую приносил редактору Дэниел Моллой, была всегда связана с информацией о том, кто из знаменитостей с кем спит, кто изменяет своей второй половинке, кто кому каким родственником приходится, кто уже давненько не захаживал в церковь, кто является любителем запрещенных препаратов и поклонником спиртных напитков и всё прочее в таком же духе. Справедливости ради, нужно отметить, что у Моллоя действительно был талант доставать нужную ему информацию практически из ниоткуда. Решив сделать военную карьеру, он вполне вероятно был бы превосходным шпионом, но солдатский образ жизни никогда не казался ему заманчивым или же интересным. Ремесло же журналиста напротив, казалось ему единственным путем в его жизни, пойдя по которому он может достичь величия. Однако к величию этот путь его не привел, напротив, из-за своих бестактных выходок и вмешательств в личную жизнь многих знаменитостей, Моллой постоянно получал нескончаемые повестки в суд.

Суд, как известно, дело не самое приятное, и тот факт, что Моллой всегда выступал исключительно в роли ответчика, совсем не красил его репутацию. С течением времени количество повесток и исков росло, однако Дэниел Моллой считал, что рано или поздно все эти звёзды-однодневки и те, кому уже давно пора стоило бы покинуть сцену, попросту сдадутся перед ним и покорно продолжат снабжать его столь необходимыми ему сенсациями. Но, как и большинство вещей в этом мире, все эти судебные разбирательства требовали весьма нескромных денежных инвестиций, немалую часть которых получали многочисленные адвокаты Моллоя, так как нередко ему было предъявлено сразу несколько исков от людей, чью честь, как они считали, он опорочил. Иногда даже доходило до смешного: на Моллоя подвали в суд люди, которых он никогда в жизни не видел, и чья личная жизнь, даже если она и стала бы достоянием общественности, никому не была бы интересна. И, тем не менее, с течением времени его финансовое состояние лишь ухудшалось вследствие того, что даже его адвокаты не могли найти законного оправдания его вызывающим поступкам. В какой-то очень неприятный для него момент, Моллой обнаружил, что на его банковском счету не осталось ни единого цента, а это означало, что отныне он не сможет оплачивать свору своих адвокатов и не сможет выплачивать денежные компенсации тем личностям, которым посчастливилось выиграть дело в суде.

И словно этого было мало, количество исков против Моллоя резко возросло после того как новость о его внезапном, но совершенно закономерном банкротстве, стала самой обсуждаемой темой в светских кругах. Как будто бы издеваясь над банкротом, многие знаменитости которым он успел в своё время насолить, выдвигали против него иски на столь малые для них же самих суммы, что они даже не заметили, если бы подобные суммы неожиданно пропали бы из их кармана. Подобные иски были своего рода насмешкой над поверженным противником и Моллой прекрасно это понимал. Так же он понимал и то, что даже столь ничтожные суммы являются для него неподъемной ношей и в ближайшем будущем его статьи будут интересовать разве что представителей жёлтой прессы, чьи заголовки звучат примерно как «Она изменила ему с инопланетянином, который оказался братом его сестры», или «Мой муж – призрак, и оставляет за собой немытую посуду и эктоплазму». Для него подобная перспектива была сродни личному оскорблению и являлась первым тревожным звоночком о том, что, по всей видимости, где-то на пути к величию он свернул не туда.

Моллой начал копаться в карманах своего пиджака, пытаясь отыскать пачку сигарет. Вдыхая и выдыхая сигаретный дым, он смотрел на выцветшую фотографию, которую уже довольно продолжительное время таскал с собой. На пожелтевшей, и явно более старой, чем сам Моллой фотографии были изображены три человека на сцене, а позади них – многотысячная толпа, которая вскинула руки, и которой не было видно конца. Эти трое, стоящие на сцене, глядели в объектив фотоаппарата и улыбались. Но, несмотря на их явное добродушие, выглядели они весьма жутковато. Одному из них на вид было не больше двадцати лет, его короткие волосы были аккуратно зализаны набок, он был высок и очень бледен, что было заметно даже на столь сильно потрепанной временем фотографии. Второй же, который выглядел гораздо старше, был обычного роста, телосложения атлета и обладал пышной, кудрявой шевелюрой и не менее пышной бородой. Третий парень выглядел так, как будто бы ему была необходима срочная медицинская помощь. На нём был патлатый парик, кожа его выглядела полностью обезвоженной, в улыбке не хватало пары зубов, а у глаз отсутствовали зрачки. Да и вообще, этот парень, казалось, вот-вот развалится на части. Конечно, возможно это просто фотография так сильно испортилась, и на самом деле ребята выглядели гораздо лучше на момент снимка.