Елена Гоголь - Impress

С ранних лет, помню, хотелось красоты. Девочки рисовали балерин, собирали фото артистов. А носили штаны с начесом и ботинки с вытертыми носами. И вечно красные в цыпках от холода руки торчали из рукавов. (Руки – это было мое наказание: рукава всегда были коротки). Мы были заложниками эпохи и семейного достатка. Став чуть постарше, я мечтала: когда вырасту, куплю костюм джерси бежевого цвета (непременно почему-то бежевого!) и буду элегантной такой женщиной. Но до костюма дело так и не дошло. А жизнь уже катится под горку.

…И вот снова зима и Новый год – 2018-й. И Рождество уже давно разрешили праздновать. Сегодня в своем музее (я работаю в музее В. И. Ленина, в Выборге) проводила детский праздник. Красивая музыка, красивое убранство зала, красивые дети смотрят на меня. Спросила, кто какие хочет получить подарки. Слова «айфон» и «гаджет» я уже выучила, но те названия чудо-техники, о которой дети мечтали, я впервые слышала… А телевизор вообще уже никому не интересен.

Но все также за окном падает снег, прилетают и садятся на подоконники снегири и синицы. И Земля еще вертится. Все еще вертится…

Все как-то привыкли считать детские годы временем, наполненным счастьем и радостью. Но это совсем не так. Ребенок порой даже больше, чем взрослый, подвержен таким чувствам, как обида, страх и тоска. Да-да, именно так.

Я хорошо помню, как беспросветно плохо мне было, когда меня, десятилетнюю, укладывали в больницу. До сих пор стоит в памяти и день, предвосхищающий событие.

Лето. Мы с мамой гуляем в парке. Остановились, встретив какую-то мамину знакомую. Она врач, и мама советуется с ней, стоит ли меня класть на удаление миндалин, потому как не вылезаю из ангин. Совсем не помню, как выглядела та тетя. Но, услышав про операцию, я тихо заплакала. «Ну, что ты плачешь? – наклонилась мамина визави ко мне. – подумаешь, миндалины! А еще кресло на твоем веку будет…». Что может быть страшнее, когда ножом по горлу? А какое-то кресло, оказывается, еще страшнее!.. И слезы полились удвоенным потоком.

…Ну, вот и больница. Детская. Утро-день-ночь, утро-день-ночь, – я в процессе ожидания экзекуции. Слоняюсь по коридору – туда-сюда. Видела уже и врача, который будет мне делать операцию. Старенький такой, кареглазый… Вроде не злой. И фамилия у него добрая – Ярославич. Но рассказывали, что однажды во время какой-то операции он сам упал в обморок. Прямо на колени пациенту! Сердце. Вот ужас-то! И я молюсь, чтобы с ним такого не случилось, когда он…

Зовут. Надели шапочку… бахилы. Вот уже и Ярославич смотрит мне прямо в лицо. И держит шприц! Я девочка послушная. И терпеливая. Между зубов вставили палочки- подпорки, это чтобы я ненароком рот не захлопнула. Да я и так все сделала бы, как велят. Но они же не знают меня! Ладно. Терплю дальше. Страшно. Больно. Но вот вроде все. Провожают в палату. И тут, – я заметила еще тогда, – и потом всегда так и бывало, – началась какая-то постболевая эйфория. Сквозь мелкую дрожь чувствую, словно подъем какой-то. Нервы. Радость избавления.

Но моя терпеливость меня же и подвела. В тот день была пятница, и врач мой после обеда ушел домой. А сменившая его коллега забыла вытащить из моего горла послеоперационные тампоны. Я так и лежала с ними, как мышка, пока кто-то из медперсонала не спохватился… Сейчас не помню, как все это повлияло на мое здоровье, но известно только то, что вместо положенной недели я провела в больнице целый месяц. За это время подружилась с девочкой Олей, а какая-то добрая женщина занималась с нами школьными уроками. Кто такая? Помню только, что симпатичной была…

Многие не значительные, на наш взрослый взгляд, события в детские годы вырастали порой до трагических. Словно открывали они перед нами жуткие тайны действительности, поэтому запомнились так осязаемо, так ярко, как будто случились вчера…

…Осень. Я в первом классе. В школу хожу одна. По пыльной проезжей дороге. Никаких мостовых и тротуаров! В это время года посреди дороги – огромная лужа, и приходится по узенькому краю вдоль забора обходить ее. Транспорт – соответствующий: грузовики, велосипеды. Иногда – мотоциклы. В основном с коляской – деловые. Случались и подводы. Да-да! Лошадь с телегой – тоже обычное было дело.

И вот однажды я, ребенок, неожиданно стала свидетелем ДТП. Вижу, как в замедленной съемке: в велосипед врезается грузовик. О, ужас! На дороге лежат двое: взрослый мужчина и мальчик (видимо, его сын). Ни крови, ни крика, – ничего, кроме крестообразно распростертого на земле тела и комочком – рядом – другого… И только дорога, я и они…