Андрей Юрьев - Шумелка мышь. Взбалмошная, нежная, смешная

– Не так уж и плохо, – подумала Мышь, встала в боевую стойку, тщательно зажмурилась и с устрашающим писком ринулась на врага.

Следующие несколько секунд, показавшиеся вечностью, прошли в ожесточенной борьбе. Хотя первая же атака достигла цели, Мышь, как ни старалась, не могла найти у противника ни голову, ни на худой конец, кончик хвоста. Хищник никак не хотел истекать кровью, да и пахло от него странно, не по-звериному, хотя и довольно гнусно. Поведение его показалось крайне подозрительным.

– Что за чертовщина? – удивилась Мышь, ослабляя хватку.

В тот же миг она услышала рядом с собой до отвращения знакомое хихиканье. Страшная догадка мелькнула в голове. Все еще сжимая клыками вражескую шкуру, Мышь открыла глаза и писк отчаянья вырвался из ее груди. То, что она приняла за смертоносного хищника, с кем билась не на жизнь, а на смерть, оказалось обыкновенным, хотя и довольно грязным, человеческим шерстяным носком! Спазмы стыда и ярости бросили ее на колени. Ей хотелось исчезнуть, раствориться, умереть!

Когда унизительный, оглушающий шок прошел и Мышь обрела возможность видеть и слышать, сквозь слезы унижения и кровной обиды, она увидела десятки тараканов всех мастей, окруживших ее. Конечно же, это все подстроили они – злобные, не знающие стыда и чести, подлые отродья породы насекомых – тараканы. Больше всех бесновались несколько молоденьких тараканов. У одного из них за плечами на тонкой веревке висел старый помятый саксофон.

– Я отомщу… Я вам так отомщу, что вы пожалеете! – сквозь слезы прокричала Мышь. В ее голове созрел план.

Дихлофос – убойная штука. Не дай бог вам попасть под его струю. Дихлофосный дождь в мгновение ока покроет тело миллионом мелких маслянистых капель. Они забьют нос и рот, не давая вздохнуть. Убивает быстро и болезненно.

Фрай видел, как уходил его дядя, старый Хлы. Это было страшно. Дядя приполз в тот вечер к порогу их дома и скончался прямо там в ужасных мучениях. Перед самой смертью, глаза его, уже закатившиеся, вдруг открылись, и в них вспыхнул огонь. Дядя подпрыгнул на всех шести лапках в воздух и с диким криком помчался, не разбирая дороги. Казалось, в него вселился демон. На пятом безумном кругу дядя со всей силы ткнулся головой в крыльцо в пяти шагах от окаменевшего Фрая. Затих. На крик прибежали взрослые. Мать увела рыдающего Фрая в дом, и все сделали вид, что ничего не случилось. Полгода назад он узнал, что дихлофос не только убивает.

– Эй, Фрай! – прошептал таракан из их дома. Кажется, его звали Слич. Он поднимался по лестнице навстречу и выглядел загадочно, – Будешь фос?

– Что это?

Слич хитро улыбнулся и достал из-за спины крохотный пузырек с желтой тягучей жидкостью: – Это фос, – сказал так, будто держал в руках эликсир вечной жизни.

Фрай проникся, но все равно ничего не понял.

– Не знаю я никакого фоса, – сказал он, – Дай пройти.

– Фос, фос… дихлофос, – прошептал Слич и встряхнул пузырек перед лицом Фрая, – Нужно капнуть на кусок тряпки и вдыхать. Улет, братан!

Поторговались. Через десять минут пузырек с фосом был у Фрая. В тот вечер мир крутанулся и лопнул перед его глазами. Так дихлофос второй раз вошел в жизнь Фрая.

Теперь только фос и джаз. А остальное пусть катится ко всем чертям! Училище с его тупым директором, нудные родители, соседи, да и весь клан с верховным жрецом. С этими их тупыми обрядами и правилами. С великой историей и гордостью рода тараканов, великого и вечного. Чертовы тюремщики!

Джаз и Фос. Фос и Джаз. Оба с большой буквы. Потому что стоят того. Фос во время Джаза. Джаз на фоне Фоса. Любая комбинация удивительна и неповторима.

– Пусть я сгорю в фосовом угаре, на гребне джазовой импровизации, чем буду коптить небо, как мои старики, – думал Фрай.

Дядя Хлы указал единственно приемлемый путь, когда откинулся в их дворе с закипающими от дихлофоса мозгами. Пусть все оплакивают его бренное хитиновое тело, но Фрай заметил, как хорошо тому было в последние мгновения ускользающей жизни. Дихлофос жестоко убил дядю Хлы, но Фос подарил его никчемной жизни неожиданный сияющий смысл. По крайней мере, в глазах племянника.

Сегодня Фоса больше, чем Джаза. Намного больше. Их джаз банда репетирует уже больше часа, но становится только хуже. Кажется, даже стены кабака, где они играют по вечерам и репетируют днем, содрогаются от фальши. Их приятели, вечные последователи и помощники Том и Йен сидят у импровизированной сцены с кислыми лицами, потягивают пиво. Скучают. Гавана – болотного цвета краской написано на покосившейся вывеске над входом. Хуже места не придумаешь. Отстойник. Так называют его любители джаза. Только из-за музыки сюда и ходят. Ну не ради же разбавленного пойла, что здесь называется пивом? Сегодня музыка нестройным потоком вываливается из полуоткрытого мутного окошка и умирает на грязном тротуаре. Незаметно для спешащих по своим делам прохожих.