Сергей Степанов-Прошельцев - Байки без утайки. Рассказки. Смешные и не очень

Я страдал, и потом отомстил. Когда в Буденновске выпал снег (это там бывало тогда довольно редко), я вытоптал у ееё дома аршинными буквами такую надпись: «Лена, я тебя больше не люблю».

Снег до утра не растаял. Но и Лена меня больше не любила. Впрочем, я переживал недолго. В детстве ничего не пугает, даже смерть.

Витькин дед

Самым верным своим другом я считал Витю Шапоренко, который воспитывался без отца. Его матери сделали неудачную операцию – у нее была спайка кишок, и она, высохшая как мумия, заботиться о сыне не могла. А когда умерла, опекунство над внуком оформил дед.

Дед Виктора был безногим – немецкий снаряд под Ельней разорвался буквально рядом с ним. У него были деревянные протезы кустарной работы, которые страшно скрипели. Но зато у деда была инвалидская машина. Драндулет, который демонстрируется в «Операции «Ы». И дед-пердед, как мы звали его за глаза, возил нас с Витей на рыбалку.

Рыбачил Витькин дед, как правило, на Буйволе. Сейчас озеро входит в городскую черту Будённовска. Но было и другое озеро, километрах в двадцати от города. Самое его любимое, поскольку зараз он вылавливал там по 5—6, а иногда и больше килограммов рыбы. Озеро было небольшим, в начале лета мелководье зарастало тростниковыми плавнями, покрывалось, как ряской, плотным ковром водорослей, но потом от них избавлялось. Дед в это время ловил карпа, карася, плотву, а в апреле попадался и окунь, правда, мелкий. Как бы там ни было, рыба помогала деду выжить на нищенскую пенсию. Но дед считал рыбалку удачной только в том случае, если удавалось поймать уклейку или белого амура. Ну а когда он выуживал судака, – это был настоящий праздник.

Под его присмотром мы купались, но научить нас плавать из-за своих протезов Витькин дед не мог. Он курил самые дешевые короткие сигареты под названием «Новые». Вставлял их в мундштук. От никотина у него были желтые даже ладони. Окурки вытряхивал в специальный мешочек, потом их разделывал и неиспользованный табак набивал в патроны для папирос. У него ничего не пропадало. Из рыбьих голов, которые обычно выбрасывали, варил холодец.

Витькин дед никогда не рассказывал о войне, а когда мы его об этом просили, злился. Я видел его пьяным только один раз – в День Победы, который был объявлен праздником много позже. Дед съездил на базар и купил четыре чайника вина (вино почему-то тогда продавали из чайников), причем со скидкой. Получилось ровно ведро. Чтобы оно не расплескалось в дороге, дед отпил литра полтора и поехал на своем драндулете мимо постового на перекрестке, да еще и посигналил ему. Постовой деда знал и дал ему отмашку: дескать, понимаю, что ты нетрезв, но в честь праздника прощаю. Дед выругался и сказал:

– Дурак ты, ничего не понимаешь. Иди ко мне, а то мне на протезах нести ведро тяжеловато. Иди, выпьем.

– Не положено мне, я при исполнении, – как-то неуверенно стал отнекиваться милиционер.

– Ты же ведь воевал, – настаивал дед. – Сержантом, кажется, дембельнулся. С орденом Славы. И ты меня проигнорируешь? Старшину, который командовал такими, как ты?

– А если кто увидит? Выгонят тогда меня в три шеи.

– А ты на меня сошлись. Скажи, что дед Шапоренко приказал, как старший по званию…

Я видел его позже. Ведро с вином уже было почти пустое.

– Наверно, зажился я, на этом свете, – сказал он мне и вдруг затянул казачью песню:

«Ой, да запрягу я тройку борзых,

Эх, да самых лучших лошадей,

Ой, да и помчуся я в ночь морозну,

прямо, эх, к любушке своёй…»

По лицу его катились крупные слезы, он промокал их бабушкиным фартуком, и я тихо ушел, чтобы ему не мешать. Я понял, что этому человеку крайне нужно побыть одному.

Бутерброды для бродячей собаки

Тогда в школах не было буфетов, мама отправляла меня на уроки с бутербродами. И за мной каждый раз увязывалась бродячая собака. Она была доброй и всегда голодной, и мне было её жалко. Я скармливал ей свои припасы. К тому же обнаруживать их при одноклассниках, поскольку многим из них ничего с собой из еды не давали. Нищета тогда в маленьком провинциальном городке, каковым являлся Буденновск, была ужасающая.

Однажды я ушёл в школу, забыв бутерброды. Собака шла за мной и недовольно ворчала. Я извинился, сказал, что покормлю в следующий раз. Но собака упорно шла за мной, и я попытался её отогнать. Топнул ногой. И она меня укусила. И смертельно обиделась. На следующий день вообще исчезла. Потом мне сказали, что её отловил собачник, который разъезжал на телеге с будкой. Он получал какие-то копейки, когда сдавал собачьи трупы на мыловаренную фабрику.