Елена Виаджи - Точное попадание

Из всех телевизоров по стране звучал съезд.

Дедушка читал политические газеты и пытался предугадать ход истории. Отец тяготел к диссидентам. Мама волновалась за наше будущее. Но разруха тогда еще не грянула. А тем временем СССР трещал по швам. Одна за другой отваливались от его дряхлого тела бывшие республики.

Наша компания оккупировала последние парты в классе. Передо мной сидели надежные и положительные девчонки. Сзади меня сидели умники, решалы любых задач и просто классные ребята. Слева шутники, специалисты по шоу на уроках. Ботаники, как им и полагалось, – на первых партах.

В начале восьмого класса меня стали замечать. За лето моя круглая мордашка заострилась, под уродской школьной формой проявились девичьи прелести. Бывало, меня провожали домой по трое парней.

Один из них, толстяк и придурок, так привязался, что буквально ходил за мной по пятам. Стали говорить, что у нас любовь. Он тоже так думал. Но мне нравился другой.

Объект моего вожделения обжимался почти со всеми симпатичными девочками в классе. Щуплый, невысокий, с торчащими ушами. Более сильные физически мальчики удовлетворяли свои садистские наклонности, дразнили и мучили его. Но я не помню, чтобы он сильно переживал из-за этого. Внешность Микки Мауса он компенсировал победами Казановы.

Мы собирались у кого-то на квартире, слушали Сандру и «Модерн Токинг», в огромных дозах пили лимонад и пепси. Потом расходились по углам, обнимались, мокрые от желания, трогали друг друга через одежду, целовались взасос.

Он слабо учился, понятно, был занят другим. И ушел в обычную школу после девятого класса.

Один раз помню, он приходил. На перемене кто-то сказал мне:

– Слышь, Лелька, там твой Микки стоит возле школы.

Сплетни распространялись со скоростью света.

Я вышла, он стоял за углом школы – бледный, в модном черном пальто.

– Привет. Чего пришел?

– Постой со мной. Мне очень там плохо.

Да, думаю, в той школе с ним не церемонились.

Говорили, что родители сдали его в клинику лечиться от наркозависимости.

– По телику показывали, как Микки коробочки клеит, – злобно болтали в классе.

– Какие еще коробочки?

– Ну в наркоклинике там у них, трудотерапия.

Просто так попасть в телевизор и засветиться в прайм-тайм тогда было нереально круто. Его родители работали на Ленфильме. Представьте только – сдать сына в наркоклинику, а потом подкинуть сюжет коллегам с телевидения.

У отца в друзьях был известный искусствовед. Назовем его Михалыч. Он жил в персональной мастерской, в мансарде. У Михалыча собиралась веселая компания любителей вести философские беседы за рюмочкой хорошего винца. Творческая богема, старые друзья, загадочные женщины в авторских украшениях. Мне давали попробовать крепленое сладкое, я сидела в уголке, слушала, потягивала вино. Ближе к ночи начинались байки из академической жизни и анекдоты на тему ниже пояса. Мои наивные реплики вызывали умиление и смех.

Мне уже исполнилось 16, как вдруг Михалыч позвонил мне и пригласил прийти к нему. Меня насторожила его настойчивость. Раньше мы всегда ходили с отцом. Я вежливо отказалась, сославшись на занятость перед экзаменами.

Вскоре отец спрашивает:

– А Михалыч тебе не звонил?

– Звонил. Приглашал в гости, но я отказалась.

– Но ты все же сходи, а то он обижается.

Странно, думаю. А что там делать?

Я поддалась и как-то после уроков появилась у него в студии. Вошла и с порога почувствовала напряжение. Михалыч странно на меня смотрел через толстые стекла очков.

– Ну, давай чаю попьем, – предложил он. Пока он возился с электроплиткой, я пошла в спальню, откуда открывался роскошный вид на ленинградские крыши. Услышала, как он подошел совсем близко и взял за плечи. Усадил на кровать. Попытался обнять. Я резко встала. Старалась не показывать испуга.

– Я, пожалуй, пойду.

– Подожди.

Он прижался ко мне сзади и стал трогать мои соски.

Я чувствовала, что его затрясло от возбуждения.

– Не надо.

Я высвободилась и ушла.

Стало противно, что меня лапал старый дядька. А еще друг отца. Весь его авторитет сразу испарился. А школьные обжимашки были в сто раз круче.

Дома ничего не сказала. Не хотелось подставлять Михалыча. В любом случае я больше не собираюсь к нему ходить.

Отец сказал сам:

– Я знаю, ты ходила к нему.

– Да.

Отец больше не поднимал эту тему. Интересно, что сказал ему Михалыч.

В десятом классе директор школы пришла просить нас соблюдать нормы поведения. Некоторые из нас курили за углом школы, наркоманов и двоечников отчислили после восьмого класса.