Елена Колина - Требуюсь Я!

Он вам любовь и деньги, вы ему любовь. Девочки волновались, не будут ли в таком случае признаны нахалками и жадинами, но быстро согласились со мной, что принцип «все его – мое» – это основа жизни на земле.

Я хотела подумать о деньгах как о хорошем, но и тут выходило плохое тревожное: я вдруг представила, что Максим уехал не на рыбалку ради денег, а вообще уехал. Ну, к примеру, ушел от меня. Встретил норвежку, остался в Норвегии, перестал снимать кино. Мало ли что бывает. И что я тогда?..

«А вдруг у меня не будет денег?..» Этот страх преследует всех, даже миллионеров. Меня точно. Даже Зинаида-олигарх боится – вдруг не будет денег?! Не имеет значения, сколько у нее денег на счетах: страх иррационален. Заставляет Надю откладывать деньги на старость, а Зинаиду заставляет вкладывать в акции. Страх сам покупает недвижимость (вообще неважно, квартирку в Московском районе на случай «будем сдавать, если что» или замок во Франции с той же мотивировкой «будем сдавать, если что»). Страх крутится у завещания богатого дяди, как в «Войне и мире» (так уж мы устроены, что нам интересно, что там, в завещании), страх (глаза-то у него велики и воображение хорошее) представляет, как мы засовываем карточку в банкомат, а на экране выплывает надпись «На вашем счете 0 рублей 0 копеек» и «Валите отсюда, попрошайка».

Страх будит крепко спящую в нас осторожность и заставляет подумать: а мало ли что? Вдруг Максим больше не будет снимать кино или бросит нас? Вдруг когда-нибудь мы станем бедной питерской старушкой, у которой есть деньги на хлеб и кефир, а на филармонию нет?

Я входила в образ бедной питерской старушки, по-актерски накручивая в себе состояние отчаянной бедности: не на что ходить в кино, филармонию, театр, на фитнес денег тоже нет…

Бедная Питерская Старушка будет сидеть дома: читать книги (слава богу, книг ей хватит на всю жизнь, у нее огромная библиотека, любимые книги стоят в гостиной в третьем от двери книжном шкафу) и пить кефир, осунувшаяся, но гордая и независимая.

…Независимая? Ни черта она не независимая! А если ей потребуется операция (возрастная катаракта или еще что-нибудь) – на что ей сделать операцию?!

На операцию есть квота (квота – это бесплатное, за чем нужно долго ходить и стоять в очередях), а я, Бедная Питерская Старушка, не привыкла стоять в очереди…

А если ей потребуется концерт Спивакова в филармонии? А если приедет Доминго?

А если ей потребуется в Прадо взглянуть на Эль Греко, а если ей потребуется Prada? На Спивакова и Доминго нет квоты, на Эль Греко нет квоты, на Prada нет квоты. Как подумаешь, УЖАС на сколько всего хорошего нет квоты, а на катаракту есть.

Нам нужен доход! Не муж, который сегодня снимает кино по нашим сценариям, а завтра нас бросит. А доход.

Для того, чтобы человек уверенно смотрел в будущее, должен быть постоянный (и неиссякающий!) источник дохода.

Но что это может быть? Все на свете может закончиться – доход по акциям (акций у меня нет), пенсия (пенсия – это один поход на Доминго), даже квартира «для сдачи, если что» может закончиться – сгореть или арендатор съедет, съев диван. У одной моей подруги арендатор исчез вместе с диваном. Тем более в стране кризис.

Тем более кризис.

Нельзя сказать, что я никогда не видела кризисов. Кризисов я, как и все, видела много. Но они как-то проходили мимо меня (прямо слышу обиженное детсадовское «тебе-то хорошо, Анечка»). Наплевать мне было на кризисы. Я не голодала в 90-х, вместо очереди с талонами ездила на фестивали за границу, не заметила 1998-й, в 2008-м написала первый сценарий… А вот сейчас этот чертов кризис!

Не то чтобы мы с Надей не можем вести хозяйство без пармезана, хотя каждый знает, что без пармезана не сделать салат с креветками… Но я впервые в жизни испугалась. Неуверенность какая-то появилась. Прямо пахнет вокруг неуверенностью, тревогой, тоской, униженностью. Слова вокруг витают с горестной интонацией, какой прежде не было: кредит (много знакомых, взявших кредиты, и за границей, в валюте, ох!), пенсия (много знакомых 50+, и все обсуждают какую-то дрянь: как будем жить, если что случится… уже случилось: кому понадобилась операция за границей, у кого детям пришлось прервать учебу в Оксфорде, у кого вообще суп не густ)…

Когда Зинаида-олигарх приходит ко мне в гости, Надя слушает, как она жалуется, что у нее кредит 100 миллионов не отдан и в доме на десятый туалет мрамора не хватило, и знай подает ей оладьи и кивает, сочувствует. Надя очень правильный человек: могла бы неприятно усмехаться и думать: «Ну, Зинка, мне бы твои заботы, вот зачем тебе десять туалетов в доме, у меня вот один и то течет», но она понимает – важно не что человек переживает, а как сильно. И можно быть жутко несчастным оттого, что десятый туалет без мрамора, у каждого свои в жизни фетиши, мечты, смыслы.