Сергей Прокопьев - Сага о таксисте

– Не буду на судно ходить. Хоть убейте.

Она принялась убеждать:

– Вы можете умереть! У вас серьёзнейший инфаркт!

Жена о том же, пыталась памперсы всучить. Я ни в какую. Лечащий врач устала биться, потребовала написать на имя главврача расписку, что я никого не виню в случае смерти на унитазе. Следом вся палата подхватила мой протест, сдала расписки… На каталке везут тебя до дверей туалета, дальше сам. Сейчас понимаю: риск был второй инфаркт схлопотать и бесславно скончаться (как великая императрица Екатерина II) на стульчаке, но не мог принародно в палате нужду справлять.

Год после инфаркта миновал, не в инвалиды же записываться мужику в пятьдесят лет, чтобы на лавочке праздно семечки лузгать. Семейный бизнес у нас с супругой: на оптовой ярмарке три контейнера, продтоварами торгуем. Жена после моего инфаркта всё взяла на себя, я только под ногами мешаюсь, а без дела сидеть не в моей натуре. Встаёт вопрос: что я могу? Профессия инженера за пятнадцать лет, как уволился, престижнее по деньгам не стала. И мозги уже не той смазки. А что если попробовать таксистом? В конце концов, что такое жизнь? Познание себя, окружающего мира. Можно идти вглубь, сосредоточившись на одном, а можно вширь. Сегодня ты инженер, завтра дворник, потом управдом. При социализме и по молодости нас как учили: рост – это инженер, ведущий инженер, главный конструктор, академик. Но интересна жизнь и в ширину. Мысль эту заронил в послеинфарктной палате сосед. Жекой звали. Старше меня. После физкультурного института работал тренером по гимнастике в Москве. Денег не хватало, устроился сторожем. И пристрастился вязать крючком. Мужик-то талантливый. Такой эксклюзив своим крючкотворством плёл – в Европе выставлялся на международных выставках. Показывал фотографии – изумительные работы. Платки, скатерти. Шляпы. Чёрная женская шляпа с высокой тульей, а по полям и низу тульи красные объёмные розы, каждый лепесток вывязан. Свадебное фото дочери достал.

– Как?» – спрашивает.

– Красивая, – говорю, – пара!

– Да не о том речь, ты на платье посмотри!

Оказывается, Жекой вязаное. Два года преподавал вязание. Потом серьёзно увлёкся фотографией. Да так быстро вошёл в профессию, работал фотокорреспондентом в городской газете, устраивал выставки. Но опять финт делает – начал осваивать шахматы. В газете был круг возрастных сотрудников, повёрнутых на шахматах. Гроссмейстером Жека не стал, но бросил газету, преподаёт в детской спортивной школе. Обо всём с азартом рассказывает. Везде ему интересно. Жека и подсказал: не обязательно расти от инженера к старшему инженеру и так далее. Можно – сегодня инженер, потом кочегар, пекарь. Это тоже интересно, тоже имеет место быть.

Вспомнил я Жеку, вспомнил Колю-афганца, вспомнил Кузьмича, его: «Сынок, глядишь, когда-нибудь ты меня на халяву на такси подвезёшь» – и устроился в таксофирму «Темп».

Кузьмича пока не встретил, но одного из той жизни подвозил. Тесен мир, как мешок с сахаром. Идёт вызов в Амурский посёлок. Садится средней степени выпивший мужик лет шестидесяти пяти:

– До вокзала.

И начал:

– Да я сам пятнадцать лет в такси отработал в Казани.

Я возьми и спроси:

– Таксопарк в Соцгороде?

– Откуда ты знаешь?

– Я, – говорю, – ходил к вам машины мыть.

В 1974 году, когда я ходил в их таксопарк, он работал там бригадиром. У меня как получилось. В институте женился, дочь родилась, закончилась вольница, когда сам себе барин: поел хорошо, нет денег – можно сесть на нищенский паёк до стипендии. Семья требует финансовой сосредоточенности. Пошёл ночным заправщиком в аэропорт. Работа не пыльная. На заправщике перемещаешься от одного воздушного судна к другому. Подъехали, бросаешь колодки под колёса машины, на крыло лезешь или снизу штуцер подсоединяешь, как пожарный шланг, и даёшь пол-оборота. Второй вариант, когда с земли шланг стыкуешь, требовал повышенного внимания: не докрутил – получи порцию керосина. А он ядовитый, не зря к вредникам относились, кто с ним профессионально работал. Нам, конечно, не доплачивали за это, вообще, скромные деньги там зарабатывал. Как-то под утро еду из аэропорта на такси, разговорился с водителем за жизнь, как раз в ту ночь керосином обдало, в глаз попало, таксист и посоветовал:

– Брось ты эту вонючую ерунду, иди к нам в парк машины мыть, никакого яда.

Почему не попробовать. Пошёл. В таксопарке имелись штатные мойщики. Те редко опускались до профессиональных функций. Западло тряпку в руки брать, когда можно с картишками ночь скоротать. Но доход шёл. В кирпичной стене бокса было выбито несколько кирпичей, в нишу ставились две-три бутылки водки, картонкой схрон закрывался. Прибегает страждущий выпить, местный таксопарковский или с улицы (ночью в семидесятые годы где было взять? Рестораны и те в двадцать три ноль-ноль закрывались) – даёт деньги. Ему укажут рукой: