Снорри Снорг - Прямохождение по Алтаю. Песня гор, солнца и ветра

– Тридцать седьмой…

– Думаю, подойдут. Пойдёмте, они в комнате.

И они удалились в сторону эрлагольской ратуши. А мы переглянулись. В глазах Лёхи и Юли был немой вопрос.

– Ну, как-то так…, – неуверенно промямлил я. – Зато она взяла штормовку…

Когда «Таня» шла обратно с парой белых кроссовок в руках, на её лице не было ни капли торжественности. А был… страх. Мы трое глянули на обувь и невольно скривились. Белыми их уже можно было назвать с большой натяжкой. Но главное, тут и там на стыках кожи и подошвы зияли дыры шириной с большой палец.

– Я ему говорю… они дырявые! А он смеётся: это же хорошо, вода будет выливаться!..

И она мрачно посмотрела на меня.

…Вода и правда хорошо выливалась. Все шесть дней. Очень удобно, не обманул дядя Витя…

Начало. Всё существо замирает (и все существа тоже), когда мысленно возвращаешься к нему. Я его не забуду. Хоть двадцать лет пройдёт, хоть пятьдесят.

Нас грузят в машину. Не обычную «шишигу» с окошками по бокам и за кабиной, а какую-то военного образца, глухую, без всякого обзора. Герметичный стальной кунг, где царит душноватый полумрак. Сидячих мест, как всегда, не хватает, едем привычным манером: на половых рюкзаках. Машина страшно ревёт и даёт ходу. Пассажиров начинает кидать друг на друга.

Час, и другой прыгаем в брюхе железного монстра, будто слепые котята, проглоченные какой-нибудь мантикорой или тарраской. Можем только слушать, что творится снаружи. И слушаем с ужасом.

Там что-то долбит по обшивке межпланетного корабля, что-то стучит, рычит и скрежещет. Снизу сыплются совершенно дикие и коварные удары, от которых любой монстр должен был бы перевернуться… Что-то шелестит, гремит и плещет… Ей-богу, такое ощущение, что едем… по реке!

Я хочу обратить ваше внимание, дорогой читатель, на то, что для юнцов, первый раз в жизни оказавшихся в горах и ничегошеньки о них не ведающих, самая эта мысль казалась фантастичной и пугающей. Представьте, что вы никогда не видели горной реки, и вот вас берут за шиворот и кидают в надувную лодку, а потом отталкивают её от берега – да здравствует сплав!

Нам и правда поначалу не верилось, что автомобиль может ехать через реки, но шумы за металлической стеной очень походили на то. Монстр всё сатанел и не унимался, кишки подлетали к горлу, теперь всем хотелось одного: выбраться отсюда. Однако смутно мы уже понимали, что ВЫБРАТЬСЯ оттуда, куда нас везут, так просто не получится!

Наконец, машина конвульсивно дёрнулась и замерла, дверь кунга заскрежетала. Меня ждал новый мир…

Там оказалось свежо и красиво. И пасмурно. Небольшая речушка, журча, убегала вниз, к реке побольше. Над головой качали кронами берёзы и кедры, по траве пробегала волнистая рябь. Мы взбодрились, по-солдатски оправились и… пошли. Без всяких напутствий и предисловий. В ту сторону, куда пошли все. В гору.

…И пошёл дождь.

Такое чувство, что первая капля упала на меня, когда я сделал первый шаг.

Потом упала вторая и третья, засеменил тоскливый липкий дождик, которому конец предвидится не скоро. Четверо остановились и стали рыться в мешках в поисках хлипких дождевиков. Отстали. Линия фронта быстро ушуршала вперёд. По заросшей дорожке, змеящейся вглубь распадка.

Рюкзак – такая штука… Я не обращал на него внимания, когда тащил из лагеря к машине. И пока ехали. Теперь вот… обратил. Через пять минут он показался мне довольно-таки тяжёлым. Через полчаса – очень тяжёлым. Спустя час я понял, что жестокие организаторы взвалили мне на горбушку непосильное бремя. Я уже жалел, что подписался на такое издевательство.

Ещё мне захотелось пить. Это под дождём-то… Дорожка шла по-над речкой, которая постоянно шумела где-то сбоку, за кустами, но добраться до воды оказалось невозможно. На это просто не было времени.

О том, что в Горном Алтае можно запросто пить водицу из любого ручейка, я узнал с большим удивлением. Теперь же у нас были поллитровые ПЭТ-бутылки с винтовой крышкой, и вопроса, как их наполнять, не возникало. Мы уже неделю употребляли воду из Чемала в лагере, и она была превосходной.

Вот и мостик, просто несколько брусьев, присыпанных землёй. Переходим ту самую речку, которая нас преследует. Скорее к воде! Да фиг с ней, с бутылкой, черпаем ладонями! Пальцы кукожатся. Какая холодная! Оглядываемся. Блин, где же все остальные? Кто-то упустил пробку… Начались первые потери…

Небо заволокло окончательно. Дождь заговорил более резким тоном. Я не сомневался в серьёзности его намерений. Китайский дождевик «для дачи» прилип к лицу и голове. Плечи взвыли. Дорога всё петляет и петляет. Второй мостик, третий, четвёртый… Промокли снаружи, и взмокли изнутри. После двух часов угрюмого ковыляния дождь сделался бесчеловечным.