Снорри Снорг - Прямохождение по Алтаю. Песня гор, солнца и ветра

На свободном от деревьев пятачке, близ едва различимого остова сгоревшего сруба, Виктор Малявинский решил сделать стоянку. Речка здесь делала небольшую петлю, к косогору прижался невысокий молодой березняк. Речка называлась Абаш. Мы этого не знали.

Как только группа остановилась, сверху обрушился натуральный ливень.

– Почему стоим? Привал, что ли?

– Да вроде, говорят, всё на сегодня… Встаём здесь.

– Встаём?!!..

Не верим своему счастью. Мгновенно падают на землю десятитонные заплечники. Но, блин… а льёт же! Что делать-то?

– Ставим палатки! Дежурные разводят костёр.

Дядя Витя отдаёт распоряжения. Дежурные – это те, кто сегодня готовят завтрак, обед и ужин.

Это мы. Четвёрка бесстрашных. И хитрых. Решили «сразу отбиться, чтобы потом уже не заморачиваться». Вызвались дежурить в первый день, он ведь короткий… Это было ещё до дождя. Обратку включать поздно.

Бегу в березняк вырубать колышки и стойки для временного жилища. Живые деревья не трогаю, ищу сухие стволы, сучья и палки. С учётом ситуации, это жёсткое самоограничение, но мне везёт. Брезентовая палатка из семидесятых (так и хочется назвать её «пилоткой») держится, только если поставить внутрь неё две вертикальных распорки, спереди и сзади. Это несколько специфично, и совсем не понравилось бы современным ребяткам, привыкшим к стеклопластиковым дугам. У нас выбора не было.

Ну вот, «пилотка» грустно повисла на палках, спешно приматываем к углам концы целлофана… Бесполезняк! – всё уже промокло, и концы, и целлофан, и крыша тряпичного домика… Девчонки возятся у костра, а по правде сказать, у того места, где давно должен был бы возникнуть костёр. Но не возникает: любые проблески пламени тут же заливает водой. Дядя Витя подаёт знак. На помощь выдвигаются ещё два бойца. Четыре титана, включая нас с Лёхой, держат за четыре угла плёночный отрезок над несчастными Юлей и «Таней», отчаянно замешивающими крупу на слабых язычках огня. И титанов, и Юлю, и «Таню» обильно орошает всё набирающий силу Дождь.

До сих пор не пойму, как нам в таких условиях удалось приготовить тот скорбный ужин. Да только каша набухает, дождь, как по команде, стихает, и по лагерю разносится призывный металлический звон… Улучив момент, Лёха подмигивает мне:

– Айда в палатку, проверим, как чё…

В палатке у него фляжка с водкой. Мы мокрые насквозь. Нас колотит. Наш новый дом стоит немного на склоне, на мягкой травке. Внутри уже расстелен огромный общий спальник, плюхаемся на него. Ключевое слово: «плюхаемся»! Как только сели, снизу… поднялась вода. И вот мы лежим в луже!

– А, по х…

Сделав несколько мощных глотков, я откинулся на спину и запел:

Лёха подхватывает. Дуэт обречённых:

– Эй, ребята, да вы палатку неправильно поставили!

– Да? А как надо?..

Нам показывают. Дают лопатку. Переставляем сырую брезентовую избушку на курьих палках, обкапываем её канавкой для стока воды. Покрываем уже двумя слоями «целлофана». Туго затягиваем шнурками. А вокруг красота – не видать ни черта… 3 3 Слова из песни Виктора Цоя «Печаль» И снова дождик накрапывает.

Откуда ни возьмись из амбаров и сусеков наших коллег по безумию появляются два сухих спальника: трёшка и двушка. Одноместные спальники в дружном советском туризме не приветствовались: в них же холодно, никто тебя не греет бочком! Одноместный спальник на тур-сленге называется «смертник». И я уже начал понимать, почему… А водянистый пятиместный, совершенно неподъёмный теперь спальничек будем носить с собой, как знамя, все шесть дней, пытаясь сушить его у костра, на ветру, на редком солнышке…

– Лёха, водка ещё есть?

– Спрашиваешь…

Это был первый день моего первого похода.

Есть хорошая шутка. Чтобы туристы полностью слились с окружающей природой, нужно всего лишь… три дня непрерывных дождей.

Чем интересен дождь в походе?

Это время, когда отсутствуют фотографии. Фантастические виды свинцовых небес, с которых тяжёлой стеной надвигается на горы цунами туч, померкших синеватых ущелий, притихших кедров в распадках над реками – всё это остаётся лишь в памяти очевидца. Мало кому взбредёт в голову щёлкать цифровым объективом под ливнем, а плёночная техника боялась даже обычной мороси.