Снорри Снорг - Прямохождение по Алтаю. Песня гор, солнца и ветра

Борис Скворцов – старший инструктор по туризму спортивного лагеря «Эрлагол», автор интересных книг о походах по Горному в семидесятых-восьмидесятых, где, в том числе, упоминаются трагические эпизоды гибели туристов на Енгожке и Чебдаре. Теперь для меня – человек несомненного авторитета, ему принадлежит фраза: «Горы нужно любить, чтобы туда ходить, и горы нужно уважать, чтобы оттуда приходить». А тогда я всего этого не знал… Когда писал эту книгу, зашёл на его страничку и увидел недавние фото с сыном и дочерью. На них мерят шагом перевалы убелённый сединами Борис в неизменной кепке, светловолосый юноша и голубоглазая красавица-девушка чуть постарше. Так вот ведь именно она тогда и бегала босоногой малышкой по Эрлаголу! Дети – достойные продолжатели туристических традиций… Оказывается, Борис мой земляк, с Алтайского края. Узнать об этом было приятно. Желаю большой удачи всей их большой спортивной семье!

Эрлагол розлива девяностых представлял собой маленькую копию большой страны, которой стало наплевать на своих граждан. Я имею в виду, конечно, не инструкторов, а лагерь как организационную систему. Как государство, невидимо «управляющееся» президентом-директором, у которого есть свои любимчики и родственники, а есть – вменённые ему в обязанности… проживающие. Не будем переходить на личности, скажу только, что классовое расслоение в лагере было налицо. В статусном двухэтажном главном корпусе жило привилегированное сословие. Преподавательский состав попроще и отдельные счастливчики – в одноэтажных деревянных домиках на несколько комнат, а «прочий контингент» – в продуваемых всеми ветрами палатках. Общественные события традиционно вращались вокруг столовой и бани (она, как говорили, где-то есть), а быт и личная жизнь студентов были пущены на полный самотёк. По этому поводу я сложил поговорку: «В Эрлаголе, если ты умрёшь и будешь валяться посередине лагеря, то в лучшем случае через тебя будут просто переступать».

Возможно, я слегка драматизировал, и в этом «самотёке» заключался некий непровозглашённый принцип свободы. Никакого сравнения с пионерскими и спортивными лагерями из моего детства!

Проживающему в одни руки со склада отпускался комплект постельного белья, полотенце, матрас и (палаточникам) спальник советского образца, поименованный мною ватником. Это был неподъёмный, в человеческий рост мешок цвета хаки, удивительно толстый и удивительно хреново греющий. В первые пару ночей мы легко в этом убедились. На третьи сутки я с утра тёрся возле склада, выловил кладовщицу, и, не помню уже какими ухищрениями, выцыганил нам с «Таней» ещё по одному сатанинскому спальнику. Кажется, просто воспользовался особенностями их «неучёта».

Дальше делали так. Клали на сетку матрас, на матрас первый спальник, в который залазили сами, предварительно натянув на себя ВСЕ свои вещи, а сверху накрывались с головой вторым дубовым спальником. У меня была тёплая осенняя куртка на искусственном меху. Я ещё сомневался, стоит ли брать в поездку такую тёплую. О, как я потом был себе благодарен! И этой синей куртке с ненатуральным ворсом…

Естественно, спали в двух носках, в шапках и в капюшонах. И удавалось не дрожать почти всю ночь, пока не подступало утро. Утро…

Утро – это воплощение сырости и холода, ежедневная встреча с ним для тебя полностью не желанна. А это чревато тем, что ты можешь просохатить завтрак. Благословенную пшённую кашу, какао и хлеб с маслом. Ценные белки, жиры и углеводы. И ради них ты встаёшь, разгибаешь левой рукой окоченевшие пальцы правой, кладёшь в них зубную щётку с мазком пасты и спускаешься через кусты к громыхающему Чемалу, где от ранней свежести воздуха и воды уже ломит кости, зубы и всё твоё существо…

Так я ощущал это тогда, так и пишу без прикрас. Я мучился. Во мне медленно погибал, сопротивляясь, домашний мальчик.

Почему мы так страдали от холода? Не Колыма же это, в конце концов! Не лагеря Дальстроя! Это ж летний добровольный лагерёк, он создан для отдыха и развлечения!

Думаю, всё дело в устройстве палаток. В будущем их уберут и поставят двускатные домики на две персоны, там будет стократно теплее. А пока имеем шатёр из непонятного материала, без дна, и стоящие на земле больнично-общажные койки. Ветер пронизывает эту конструкцию насквозь, дождь проникает через щели, а сырость от реки и туманы вползают прямо сквозь материю…

Днём солнце могло бы высушить нас и прогреть, но солнце сутками пропадало где-то в других уголках планеты.