Василий Баранов - Покинутый

– Глафира, а вы не пробовали своего мужа сводить к врачу. Они помочь могут.

– Водила. Чего только не делала. – Женщина в отчаянии махнула рукой. – Врачи. Так они только деньги горазды брать. От них нет толку.

– Если ты меня в хату пустишь, я ему Божье слово скажу. Помочь то может. Но все вершится по воле Всевышнего. И самого человека. На Бога надейся, а сам не плошай. Без помощи самого человека ничто не поможет. Он сам должен помочь Богу. Христос смерть на кресте принял, даровал нам свободу выбора. Без веры помощи не будет. Если человек идет к пропасти, то Бог не станет его держать. Коль на краю пропасти смертный вспомнит о вере, то Господь подставит руку свою. Не даст ноге переступить через край, через последнюю черту. Человек творит свою судьбу верой или неверием.

– Так ты молитву знаешь. – Притихла женщина. – Я пущу тебя в дом. Замолви слово свое. Отведи моего любимого от пропасти.

– Сделаю. А ты иди сейчас.

– Ой, а денег сколько приготовить?

– Глупая ты баба. За деньги веру купить нельзя. Она бесценна. Всевышний за это денег не берет, и я не возьму. Иди уж. – Взмахом руки отпустил бабу.

Глафира покинула комнату.

Артем сидел на кровати. Молчал, пока женщина была в комнате. Как вышла она, он не мог сдержать себя.

– Ты чего делаешь, старик. Зачем обманываешь? Даешь ложную надежду. – Разве руками. Чего тут говорить со стариком. Бесполезно.

– Не надежду даю. К вере во Всевышнего призываю. По вере даст Он каждому. Кто уверует, тот спасется. Ты Артем не веришь Богу. Так и не найдешь путь к спасению. Уверуешь всем сердцем, откроется тебе иной путь. Он начинается с тропинки, а выльется широкой и ровной дорогой. Тебе время надобно. Время убивать, и время врачевать; время разрушать, и время строить; время плакать, и время смеяться; время сетовать, и время плясать; время искать, и время терять; время сберегать, и время бросать; время любить, и время ненавидеть; время войне, и время миру. Отдых твоей душе нужен. Не собрал ты еще в себе силы, способные свергать горы. Тебе только кажется, что все одолел. Преодоление впереди. Оно в твоей душе. Не излечил ты рану свою, не избыл боли в душе. Но Господь милосерден. Он любит тебя. И даровал тебе возможность пройти по дороге исцеления. Дойдешь ли до конца пути сего, решать тебе, а не Ему. Свободная у тебя воля. Сам решай, как поступить с этой свободой. Отдохнем и пойдем за хлебом насущным.

– Чудно, дед, ты говоришь. – Кривая усмешка на губах. Насмешливый прищур глаз.

– А чего тут чудного? Человек не властен над духом, чтобы удержать дух, и нет власти у него над днем смерти, и нет избавления в этой борьбе, и не спасет нечестие нечестивого. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Не о лености говорил пророк. Не сидеть и ждать, когда Господь принесет тебе прокорм. Позаботься вначале о душе. После забота о хлебе. И станешь растить хлеба в поте лица своего.

Артем и Матвей вышли на улицу. Тишина и покой царят в округе. Где то блеют овцы, кудахчут куры. Что еще можно услышать средь притихшего села. Время застыло. В одном или двух палисадниках топчутся старухи, наводя там порядок. Насквозь села нет дороги, машины в эту пору редкость. Артем взял своего спутника под руку. Так легче тому идти в этом царстве полудремы. Матвей не захотел оставаться дома. Без него дойти до магазина за продуктами вышло бы быстрее. Но старик вбил себе в голову, что должен зайти в местную церковь.

– Прежде следует позаботиться о душе. Потом о хлебе насущном. Не зря Он ведет нас этой дорогой. В том промысел Его.

– Матвей, никакого умысла у Него нет. Тебе просто не сидится дома. Суетливый ты мужик. И всю жизнь таким был. Твоя старуха замаялась с тобой. – Посмеивался парень.

– Вовсе нет. Мы прожили жизнь душа в душу. Все делали вместе. Это сейчас муж с женой больше порознь. Куда ни пойдем, все вместе. – Негодующе мотает головой. Другой рукой, что не держится за Артема резко махнул. Не нравятся ему нынешние отношения в семьях.

– Дети у вас есть? А коли есть, то были они и маленькими. С ними надо нянчится. Вы их за собой же не таскали. В магазин пойти или в садик. Неужели всей ордой шли? – Крепче держит спутника. Еще раз так махнет рукой, свалится.

– Есть дети. Двух сынов вырастил. Не таскали, тут ты прав. Я о другом говорю. Когда дети пристроены, то мы всегда вместе. И ревности между нами не было. А ныне мужик по чужим бабам шляется. И не ведает, мед источают уста чужой жены, и мягче елея речь ее; но последствия от нее горьки, как полынь, ноги нисходят к смерти, стопы ее достигают преисподней. Если бы ты захотел постигнуть стезю жизни ее, то пути ее непостоянны, и ты не узнаешь их. И бабы туда же. От ревности, горечи и одиночества. – Сокрушается. Печально кивает головой.