Елена Лобанова - Игра «Жизнь» по Конуэю

Вернувшись домой, я закрылась в комнате и попыталась сосредоточиться хоть на чем-нибудь. Но тщетно. Мысли блуждали в моей голове как бестолковые и своенравные козы: то пробираясь дружно в чужой огород, то разбредаясь по окрестностям на недосягаемые расстояния. В таком настроении сесть за книгу – все равно, что спросонок заняться макраме…

«Догорает закат, и зажигаются огни большого города. В многолюдном месте так и хочется спрятаться от посторонних глаз. Вечерами я запираюсь в маленькой квартире, снятой по случаю и недорого, и, потягивая виски или пиво, слушаю старинные хиты. Но этого мне кажется недостаточно, и я еще больше ограничиваю свое внутреннее пространство: закрываю глаза и представляю себе тенистый сад, тихую аллею…

Прикосновение твоей руки невесомо, а дыхание похоже на ласковый ветерок. Кто сказал, что ты ушла навсегда? Это неправда. Нет смерти для тебя. Просто ты по другую сторону глухой стены, окружающей мой печальный сад. Ты т а м, я точно знаю. Интересно, чем ты сейчас занята? Может быть, читаешь? Или ждешь звонка? Или просто сидишь, глядя прямо перед собой и пытаешься уловить, что за кошки скребут на душе?

Когда-нибудь ты всё поймёшь. Я в это верю и только потому всё ещё цепляюсь за свою одинокую жизнь»…

Ну не умею я подолгу держать на людей зла! Поэтому, когда таинственный «чеширский кот» звонит в очередной раз, очень даже радуюсь. Во всяком случае, пообщаться с ним мне хочется гораздо больше, чем идти на свидание к потенциальному работодателю. Правда, выказывать своей радости не охота, ещё подумает, что флиртую.

– Ах, это опять Вы! – говорю я тоном брюзгливой училки, – Давайте сразу определимся, как мне Вас величать? Ну что, ей-богу, за детские игры?

– Хорошо, – соглашается собеседник, – Можешь звать меня Харуки. И, кстати, переходи уже на «ты».

– Ха-руки? – настрой на занудство сдувает как ветром, – Нет, подождите… Вы точно чокнутый…

– Ну почему? – невозмутимо парирует «Харуки», – Тебе ведь нравится Мураками?

– Мураками мне, действительно, нравится, но причем здесь Вы… то есть, ты? А в общем-то по барабану. Назовись хоть Наполеоном Бонапартом, я тогда на Жозефину стану откликаться. О кей?

– Слушай, мне вот что странно, – «Харуки» хмыкает и, похоже, закусывает губу, его выговор становится невнятным, – откуда в тебе столько агрессии? Это что, от продолжительного отсутствия полового партнера?

– Пошел ты! – сотовый телефон летит куда-то в дальний угол комнаты. Вот и с этим договорились…

«День за днем я пролистываю твои мысли. Дневники в поистершихся тетрадках. Беру их в руки и физически чувствую твоё тепло. Где ты сейчас, любимая?

Хорошо тебе в ангельской плоти! А я скучаю. Ночью, в абсолютной темноте воображаю: ты рядом. И упиваюсь пьянящим самообманом до того как начнёт светать»…

Игра зашла слишком далеко. Думаю, тот, кто называет себя «Харуки», хочет сжечь за моей спиной все мосты, все пути к отступлению.

Вчера он позвонил в необычное для себя время – ещё до полудня.

– Тебя радует моя тактичность? – поинтересовался он первым делом, – Звоню как приличный человек, в одиннадцать часов утра…

– Да уж, – откликнулась я, – Наверное, съел чего-нибудь!

– Ну и юморок у тебя! Как у автослесаря с восемью классами, – рассмеялся Харуки.

– Эй, полегче на поворотах! – осадила я его прыть, – Ты еще за предыдущее хамство не извинился.

– Насчет нерегулярной половой жизни?

– Не все же такие счастливчики, как ты, – игривый тон собеседника задел меня за живое, сразу захотелось ужалить его в ответ, – Трескаешь жинкины борщи да вареники, по ночам ее тискаешь – ну и радуйся! Нечего тут… убогих обижать.

– Да-а? – протяжно удивился Харуки, – Это кто у нас убогий? Уж не ты ли?

– Я, допустим.

– Гомерический хохот я опускаю, – среагировал телефонный мистификатор, но всё же хохотнул, – Тоже мне, страдалица… Буриданова ослица, вот ты кто! В глубоком ступоре раздумий.

– Знаешь, что? – разозлилась я окончательно, – Ты дождешься, пошлю тебя в такую даль, что обратной дороги не найдешь!

– Прости, – собеседник шумно вздохнул, – Но тебе необходимо сделать окончательный выбор. Понимаешь, о чем я?

– Не совсем…

– А мне думается, отлично понимаешь. Просто трусишь. Смелей! Разве не об этом ты мечтала: увидеть мир таким, каков он есть на самом деле?

…Действительно. Тут он прав. Для меня нет ничего слаще какой-нибудь захватывающей дух научной сенсации. Артефакты сводят меня с ума, а свежие гипотезы завораживают настолько, что по нескольку дней я не могу ни думать, ни говорить о чем-либо другом. Всем людям в той или иной степени свойственно любопытство, но мой нездоровый энтузиазм в этом отношении не имеет границ. Будь то жизнеописание Рамзеса Второго, спор Эйнштейна с Бором, история зарождения символизма, – я всюду ищу свои знаки . Как ищут родственную душу, точку опоры, верную дорогу в жизни, так я стараюсь отыскать забытый смысл. Восстанавливаю по крупицам разрушенную неизвестным катаклизмом мозаику…