В. Ермаков - Домовенок. Рассказы

– К начальнику снабжения? И в качестве кого? В качестве менеджера по поставкам бетона на стройки?

– Что, не нравится? Будешь сидеть в кабинете, регулировать потоки.

– О, как. Это ты уже у этого начальника нахватался фраз?

– Да. Он частенько так говорит по телефону.

– А ведь странное дело, я сейчас не могу определиться, где бы я хотел работать.

– О, тогда это очень просто. Бери листок бумаги и пиши, чем бы ты хотел заниматься.

– Что прям щас?

– Все равно не спишь, валяешься. Встань и напиши, прояви усилие.

– Нет, я уж думал о таком методе. Ничего не хочу, только путешествовать и отдыхать с удочкой где-нибудь на камнях итальянского средиземноморья. Ловить рыбу, купаться и спать в тени на берегу моря.

– Покоя хочешь, а ведь не стар еще. Мог бы какую-нибудь пользу принести.

– Кому? Сколько можно кому то пользу приносить? Если бы эта польза была бы адекватна соответствующей оценке в денежном эквиваленте, которого бы хватало еще и на дайвинг возле средиземноморских камней, то можно было бы потерпеть ради хотя бы одного раза в год путешествия и нормального отдыха.

– Выбери занятие, которое тебе больше всего нравится и найди такую работу. Будешь с удовольствием работать и за это еще и деньги получать.

– Я же говорю, рыбачить люблю, вернее, любил, лет так сорок назад.

– Вот и иди работать рыбаком на рыбный траулер, на Камчатку.

– Ты, домовенок, вообще, представляешь что такое рыбный промысел, да еще на Камчатке.

– По телевизору видел. Рыбы завались, кругом море, чайки, голубое небо.

– Да, рыбы завались, море, чайки. Только небо голубое тогда, когда погода позволяет и съемку можно проводить. А в основном, сплошная сырость, ветер, холод, по два месяца в плавании и труд больше физический. И про зарплату молчок. Ладно, ты еще про третью неприкаянную душу не рассказал.

– Она на пятом этаже. Девочка там жила, не девочка, просто ангел небесный. Когда она через нашу вахту проходила, всегда здоровалась, а работницы просто умилялись. Все восторгались ее красотой. Лет пять ей было. И я скажу, действительно, очень красивая была, как ваша Мальвина. Болела только часто. Мать ее особой красотой не выделялась, и отец особенно не блистал. Как мать говорила: «Вся в бабушку. Та в молодости сколько мужиков с ума свела, не перечесть. Один даже в армии застрелился, когда она перестала ему писать. Вот красота и болезни за грехи бабкины ей передались.» И вот как то портрет у них дома появился, карандашный рисунок Настены. Так девочку звали. Не рисунок, почти фотография. Как живая она на том рисунке. Я сам сколько раз смотрел на него. Мать ее свекрови по телефону рассказывала: " На городской праздник пошли все вместе на набережную, затем на площадь и вдруг меня кто то схватил за руку. Уличный художник. Давайте, говорит, я портрет вашей девочки нарисую. Я как то растерялась, а он уже Настену на стульчик усадил и говорит ей, чтобы она посидела, отдохнула, а то ножки устали и ходить еще долго. Настена уселась. Она действительно устала. А он говорит мне: «Я быстро». И стал быстро, быстро рисовать. Рисует и с Настеной так ласково разговаривает. Что она просто прелесть, симпатяшка, одна на миллион. А та сидит, ножками болтает, улыбается ему. Я села рядом на скамью, отдыхала и наблюдала. Потом смотрю, люди стали останавливаться, смотреть на Настену, улыбаются, а потом из-за плеча художника сравнивали с оригиналом. Все были просто в недоумении. Некоторые с детьми даже в очередь к художнику стали вставать. Я не вытерпела и тоже подошла к художнику, да и времени прошел уже час. То что я увидела, это было просто чудо. Настена на рисунке была как живая. И слышу, люди рядом стоят и шепчутся: «Смотри – как живая, просто прелесть». Художник еще минут двадцать что то подправлял, потом откинулся на стульчике назад, посмотрел, сравнил и сказал: «Вот, то что надо. Это то, что я так долго искал». Он дал мне рисунок. Я спросила: «Сколько надо за работу?». Он так удивился: «Вы что? Это я вам должен заплатить. В вашей девочке я нашел то, что искал вот уже почти три года. Образ. Он мне снился почти каждую ночь, но утром я никак не мог его ухватить, он все время куда то ускользал. Я извелся весь. И сегодня меня ноги сами сюда привели, будто кто то свыше меня подтолкнул в этот день на площадь. Теперь мой ускользающий образ в моей голове. Девочка ваша просто чудо, спасибо». Мы пошли дальше гулять. Дома Николай хотел заламинировать рисунок, но мне показалось, что можно все испортить и повесили так, в рамке над кроватью Настены».