Анатолий Семёнов - Нелегальное лицо. Россия – не проходной двор!

– Посидите, – кивнула она на мягкие красные стулья. – Вас пригласят.

Уже через пять минут в сопровождении этой приятной советской женщины я робко ступал по алой ковровой дорожке, которая стелилась по длинному, с высоким потолком, мягко освещённому коридору.

– Вас примет советник президента по национальным вопросам Асламбек Ахмедович Аслаханов, – сообщила служащая Администрации.

– А президент? – спросил я.

– Президент занят. У него встреча с губернаторами, – невозмутимо ответила она.

Я понимающе кивнул. Женщина в свою очередь поинтересовалась:

– Вы читали его книгу «Я всегда защищаю народ»?

– Чью, Аслаханова или Путина?

– Сейчас все пишут… у Аслаханова несколько книг.

– Нет, но обязательно прочитаю, – горячо заверил я работницу Администрации.

У дверей кабинета стоял двухметрового роста и атлетического сложения мужчина в идеально отглаженном чёрном костюме. Вид громилы был безучастным и решительным одновременно, как у личных телохранителей государственных персон. Я часто видел таких на саммитах и международных встречах политиков. Особо хочу отметить личного телохранителя покойного президента Чеченской Республики Ахмата Кадырова. Мне его даже описывать страшно. (Говорили, что Кадырова охраняют бывшие боевики, из тех, кто перерезал горло русским солдатам. Об этом я слышал от одного чеченца, перешедшего на сторону федералов.) Это был хищник двухметрового роста с красными звериными глазами. Такие не разговаривают. Они убивают одним ударом. Эти парни на особом положении, с правом на убийство.

На высокой дубовой лакированной двери красовалась медная, отполированная до блеска табличка:

Помощник Президента Российской Федерации

по национальным вопросам Аслаханов А. А.

– К Аслаханову, – сказала служащая Администрации охраннику, у которого, слава богу, глаза были человеческими.

Тот пронзил меня острым взглядом, заставив сконфузиться, и одобрительно кивнул. А я уж подумал, обыскивать будет.

Мы с женщиной вошли в кабинет.

– Ждите, – указала она на стул и вышла.

Я присел к большому и массивному лакированному столу и с интересом осмотрел помещение. Меня потрясла обстановка – сохранённый в первозданном виде островок советской системы. Двадцать лет назад в стране произошли колоссальные перемены: ушли в прошлое секретари райкомов и обкомов, председатели агропромышленного и гидрометеорологического комитетов, министры пищевой промышленности и внешних сношений, упразднены колхозы и совхозы, изменилась Конституция. Отмечается День независимости России. Уже экзамены в вузах сдаются по американскому образцу. Но в этом кабинете… Скорее не мебель меня впечатлила, не обстановка, хотя и это тоже. Я был поражён царившей здесь особой атмосферой советской эпохи, духом лучших времён развитого социализма. Длинный прямоугольный стол из орехового дерева, покрытый толстым слоем лака, графин с водой на серебряном подносе, гранёные стаканы. Вишнёвые массивные стулья с высокими прямыми спинками, аккуратно расставленные вдоль стола с обеих сторон. Вызывающий ностальгию кабинетный диван, обтянутый кожей, с изящной резной отделкой спинки, массивное министерское кресло, лакированные кабинетные шкафы, высотой до потолка, железный сейф на колёсиках. Две большие картины на стене, с изображением классических пасторальных пейзажей. Роторный телефонный аппарат с золотым гербом СССР. Здесь даже пахло как-то особенно, по-советски. Я на секунду представил, что нахожусь в кабинете советского министра сельского хозяйства или первого секретаря обкома. В этом изолированном от окружающего мира пространстве сохранялась часть той страны, о которой я часто вспоминал, в которую изредка мне хотелось вернуться. Сюда, похоже, не ступала нога демократа. Я вообразил, что в кабинет сейчас войдёт генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев и откроет торжественное заседание президиума. Между тем в кабинет вошёл депутат Государственной Думы Асламбек Ахмедович Аслаханов в дорогом чёрном костюме. Он присел в кожаное министерское кресло и доброжелательно улыбнулся:

– Ну что, обижают канадцев?

«Раз он шутит, значит, есть надежда», – пронеслась в голове шальная мысль.

– Меня из России не выпускают, – пожаловался я.

«Не суетись. Говори спокойно, – внушал я себе. – Человек, написавший книгу „Я всегда защищаю народ“, обязательно поможет».