Михаил Эльман - Ты знаешь истину – иди и проповедуй!

Вы способны глубоко чувствовать и осмысливать историю и излагать её так трепетно и увлекательно, как это может сделать только очевидец, а это очень редкий дар. Мы со своей стороны сделаем всё для публикации и распространения этой книги. Конечно, Мэтр, у вас есть свои творческие планы, но мы не собираемся связывать вас никакими сроками и надеемся только на Божью помощь и ваше вдохновение. Вы можете рассчитывать на то вознаграждение, которое сами сочтёте должным.

Дюбуа закончил, затянулся сигаретой и вопросительно посмотрел на Мэтра. Мэтр начал осторожно:

– Дорогой аббат, я боюсь, что Его Преосвященство несколько переоценивает мои способности. Я никогда не писал для широкой публики, все мои работы адресованы в основном представителям академических кругов.

Предложение было лестным, но слишком неожиданным, Мэтр не чувствовал себя готовым к большой работе, тем более что он даже не представлял себе, как такая работа может быть написана, да и тема сама по себе не слишком его вдохновляла, она не давала простора фантазии. Мэтр покачал головой:

– Дорогой аббат, я не могу это сделать, я не верю, что философия может вам помочь. La philosophic ne suffit pas au grand nombre. II lui fait la saintete [1] Для массы недостаточно философии. Ей нужна святость (франц.). . А это уже по вашей части.

Дюбуа закашлялся, придавил сигарету в пепельнице и взмахнул освободившейся рукой.

– Нет, Ноэль, вы неправы. Велико действие слова, надо лишь найти нужное, и оно войдёт в души. Слово как «Марсельеза», родившись в одну ночь, оно на утро уже способно вести людей. – Глаза аббата загорелись, в нём вспыхнул проповедник. – Мы верим в вас, Мэтр, вы можете! Если вы сомневаетесь в себе, поверьте Его Преосвященству, он не ошибается в людях!

Мэтр смотрел на аббата. Он никогда не пытался познакомиться с ним поближе. На собраниях Дюбуа держался скромно, не выступая вперёд и не говоря ничего лишнего. Все давно решили, что он просто наблюдатель. Конечно, кардинал должен был знать обо всех выводах аналитиков ещё до того, как они могли стать действиями, и при необходимости высказывать замечания. Ноэль в глубине души даже был благодарен Его Преосвященству за столь деликатное, незримое присутствие, которое как бы давало молчаливое благословение принимаемым решениям. Теперь, когда аббат чуть-чуть приоткрылся, Мэтр увидел, что перед ним человек чуткой души и чувства долга. Это его впечатлило.

– Морис, дайте мне время подумать. Я должен сначала как бы увидеть эту книгу. Если я смогу её увидеть, я смогу её написать. Я никогда не писал на заказ, идеи всегда приходили ко мне неожиданно, и я не знаю, как это случается. Я буду носить эту мысль в себе, и, когда она созреет, мы вернёмся к этому разговору. Я сейчас не могу вам обещать ничего более.

Дюбуа молча извлёк из внутреннего кармана небольшую книжицу в тиснёной кожаной обложке.

– Вот возьмите, это записки предшественника Его Преосвященства. Я недавно нашёл их в архиве покойного кардинала. Он начал их писать после референдума восьмидесятого года, и я не думаю, что он собирался их публиковать. Мы понимаем, как трудно подступиться к этой теме, но, может быть, то, что вы здесь найдёте, вам поможет.

Мэтр протянул руку, он не был знаком лично с покойным кардиналом, но ему приходилось часто его видеть.

У кардинала было лицо человека, которому хотелось исповедоваться. То, в чём кардинал исповедовался самому себе, представлялось Мэтру очень значительным. Но как только Мэтр взял книгу, он понял, что попался и не сумеет уже отказаться от работы.

– Хорошо, Морис, передайте Его Преосвященству, что я очень ценю его доверие. Я постараюсь сделать всё, что смогу.

Мэтр открыл саквояж и опустил в него книжицу.

Аббат чуть заметно улыбнулся:

– Если хотите, я вас подвезу. Вы направляетесь домой, не так ли?

– Да, дорогой Дюбуа, сделайте одолжение. – Мэтру было немного обидно, что его реакции заранее просчитали и сумели найти то, чем его можно купить. Однако такое с ним случалось довольно-таки часто, ему было очень трудно отказываться, когда его настойчиво о чём-либо просили.

Они спустились на парковку. Аббата ждал чёрный лимузин с водителем. Дорожных пробок не было, и через двадцать минут лимузин остановился у дома Мэтра. Это был старый трёхэтажном дом, втиснутый в ряд таких же старых домов с узорчатыми окнами и резными фасадами, на небольшой уютной улице, в десяти минутах ходьбы от метро Atwater.

В доме Мэтра ждал сюрприз. То, что сюрприз его ждёт, Мэтр понял уже у входной двери: в доме звучало пианино. Пианино стояло в лестничном холле между вторым и третьим этажом. Мэтр как-то полушутя сказал, что мог бы написать всё что угодно, кроме музыки. Для него музыкально одарённые люди были непостижимы, как инопланетяне.