Мари Джи - Теория Большого взрыва

Мы все разные. У меня зрительная память, если выделю абзац в книге, могу запомнить его наизусть. Когда паркую машину, всегда оборачиваюсь, чтобы посмотреть на нее и запомнить, где я ее оставила. Лица запоминаю лучше имен, называя людей по своим загадочным никому неведомым ассоциациям. Друзья это знают:

– Голос, например, приятный был у того блатного певца, которого убили. Яша Лимон?

– Миша Круг.

– Да.

Мы приютили пару котят, и я назвала их Мини и Тугрик. Выбор имени второго племяшке пришлось объяснять – никому не нужная серая валюта. Ей понравилось.

Его звали Астор. Симпатичного мужчину из Шарля. Он был итальянец. И у него была подруга в Париже, от существования которой он наотрез отказывался. Мы сидели в ресторане с итальянским названием когда она позвонила, он сказал ей только – oui, bebe, no, no, un réunion d’affaires. Когда он закончил говорить, я спросила по какому именно делу он меня пригласил. У Асти было одно из тех лиц, на котором отражаются все эмоции. В этот момент он выглядел как ребенок, которого поймали за руку в секунду, когда он привязывал кота к пропеллеру игрушечного вертолета, чтобы запустить его в соседский двор.

– Ты говоришь по-французски?

– Немного.

Он стал объяснять ситуацию.

– Она там, я здесь, она все время просит, чтобы я приехал, я не собираюсь.

– Почему ты не скажешь ей правду.

– Она сама постепенно отстанет.

– Она все равно обидится на тебя, но по крайней мере, не будет считать тебя размазней, если ты скажешь ей об этом открыто. Она все равно будет тебя ненавидеть. Это неизбежно.

Он не хотел, чтобы его ненавидели. Он хотел, чтобы его любили. Все. Кто-то ему что-то недодал в детстве. Он был такой мужчина, которого хотелось обнимать. Часто. И, возможно, он делал все, чтобы вызвать такое желание.

Вы бы хотели иногда надевать маску? Маску под которой вас никто не узнает. Под которой вы бы не боялись быть собой. Было такое у Кобо Абэ. По моему, мужчинам надо приходить к дамам с которыми они хотят расстаться в маске и говорить – между нами все кончено, занявшись с ними сексом их напоследок. Потому что им этого очень хочется. Я под чужим фото и именем могу быть куда откровеннее чем я есть, хотя откровеннее мало кто представляет. Я даже не могу представить то количество бесстрашия, которое сваливается на человека на грани смерти или отъезда навсегда из города, где его знают. Такое бесстрашие должно срывать ему крышу, он должен летать. Маска – черный квадрат Малевича. Каждый видит в нем то, что есть у него внутри. Квадрат Малевича это вообще все мы. Поэтому он так поразителен. Кто-то из нас видит в отношениях – возможность посоперничать, кто-то – кого-то поиметь. И все заканчивается не начавшись, если заранее считать себя лучше того с кем дружишь или любишь. Я не понимаю сути общения, где женщина звонит больной подруге, которая лежит на лечении, радостно сообщить ей, что она зашла в церковь, зажечь за нее свечу, и в церкви был полный разгром, как и все в жизни больной. Бывает такое общение. Маски, театр, драма. Зачем отношения с человеком, которого мы пытаемся обидеть. Зачем с ним общаться, если он нас раздражает. Что за потеря времени. Самоуважение исходит изнутри. Больше никак. Есть масса людей, которые выглядят интеллигентно и ведут себя как подонки, они могут ударить слабого, потому что хотят считать себя лучше. Потому что нашли момент укусить. Масса людей, которые пытаются самоутвердиться на унижении других. На чужом плохом настроении. На своей нелюбви. Интеллигентные не бывают злыми. Не говоря о том, что просто так злыми нормальные люди не бывают. Это больное самоутверждение ничтожества. Таких людей надо сторониться и никогда не забывать того, какие они. Они не то чтобы ударят вновь, они просто те, которые бьют. Они не могут быть другими.

Моя близкая подруга Маша всегда была доброй, отзывчивой душой. Во мне нет и не было и десяти процентов ее терпения. Ее не любили на работе за то, что она умнее многих окружающих ее врачей и ненавидели за счастливый брак и любящего мужа. Что может фрустрировать людей больше чем чей-то счастливый брак. Передо мной сидела женщина с напускной интеллигентностью и маской возвышенности, которая с цинизмом бездушного автомата говорила о моей подруге.

– Ей, конечно, очень повезло с мужем. Он красавчик. Ненавижу своего.

– По моему, ее мужу тоже с ней повезло.

– Перестань, она дурнушка.

– Кто? С чего ты это взяла, она высокая, у нее отличные ноги, у нее было полно поклонников.