Виктория Васильева - Клуб анонимных наблюдателей. Рассказы

– Интересно. Я подумаю. Возможно, мне правда надо в такой стационар. Я скажу через неделю.

– О, у нас время. Оплатите на ресепшн. До следующего раза!

Домой пошла по набережной. Мне надо было подумать. И я думала о том, что если я когда-нибудь пойму, о чем думает собака, бегущая вдоль прибоя, я больше никогда, никогда не буду плакать из-за ерунды.

На лавочке у подъезда сидели наркоманы и проститутки. Мимо них шла Мария Петровна из квартиры №53.

– Вы гляньте на нее, – ехидно протянул наркоман Павлик. – Вырядилась, думает, никто ничего не знает. Да весь двор знает, что у этой три дня назад внук родился. БАБУШКА!

Бабушка засеменила быстрее и скрылась в подъезде. Ей навстречу из подъезда вышла Елена Михайловна.

– Идет! – протянула проститутка Аннета. – Куда собралась в такое время, интересно, на часах почти семь утра! Сейчас через весь город поедет на рынок в час пик в автобусе толкаться. Как будто в другое время нельзя съездить. Получат пенсионные и катаются!

Елена Михайловна ничего не ответила, даже не поздоровалась. Минут через семь за ней проследовала Ирина Ивановна с тележкой на колесиках.

– О! Эта еще и с тележкой, – как будто бы даже радостно сказал наркоман Гена. – Точно десятку людей по ногам проедет!

– Да идите вы, – пробормотала Ирина Иванова. – Злобные завистники.

– Что??? – возмутились наркоманы и проститутки. – Дочери твоей всё расскажем. Она как раз у нас в школе географию преподает, вот завтра встретим ее и всё расскажем.

Ирина Ивановна задрала нос и, ничего не ответив, пошла дальше. Только тележка подпрыгивала на неровном асфальте.

– А вырядилась-то, – вздохнула проститутка Алина. – Всё платье в цветах, как по-бабски. Мы так никогда не одевались.

– Да-да, точно, мы такими не были, – хором загалдели все остальные.

Когда окончательно рассвело, наркоманы и проститутки засобирались спать. А у бабок впереди был целый день, чтобы спокойно ходить друг другу в гости, пить чай и веселиться.

Эпизод 1

Были у поэта Ковригина и ангел, и бес. Первый, как полагается, располагался на правом плече, а второй – на левом. Ангела Ковригин нежно звал Валентин. Беса он звал «Слышь, ты!», хотя сам себя бес предпочитал называть Людмила Алексеевна. Бывало, сидит Ковригин на кухне, сочиняет стихи. Например, так:

И задумается. День, тень, на плетень…

– Может, «Я уже вижу смерти тень?» – робко спрашивает поэта Валентин. Ковригин не спешит реагировать, пыхтит, думает.

– А вы, друзья, идите в пень! – радостно восклицает Людмила Алексеевна.

– Слышь, ты! Молчи-ка.

– Эх, лишь бы дали бюллетень! – Людмилу Алексеевну в такие моменты не остановить. – А ты, тюлень, езжай в Тюмень! И потеплей трусы надень!

Ковригин хихикает, но старается держать себя в руках. Надо чаю выпить. Как работать в такой обстановке? Ничего, он еще всем покажет. Вместе с Валентином и с этим… с этой. Бесячей.

– Покажем, еще покажем, – соглашается Валентина Алексеевна, почесывая хвост.

Эпизод 2

В начале октября поэт Ковригин готовился к юбилею. Но не к своему, а к юбилею другого поэта – Бабушкина. Анатолий Бабушкин был лыс, усат и довольно популярен, как мужчина и как поэт. И возраст, в который он вступал, был красивый – полвека, то есть пятьдесят лет. Полтос, в переводе с поэтического.

Поздравление Ковригин готовил, конечно, стихотворное. Начало было готово:

А дальше Ковригин пока придумать не мог.

– Толик, Анатолий, Бабушкин ты наш, – распевала Людмила Алексеевна. – С юбилеем, что ли, старый ты алкаш!

– Но так же нельзя, нельзя! – нервничал Валентин. – Надо красиво, с уважением! Вот, например. Толик, Анатолий, Бабушкин ты наш. Ты среди поэтов главный персонаж.

– … и главный экспона-а-ат, – затянула Людмила Алексеевна.

– И правда, похоже, – совсем загрустил Валентин. – Тогда вот еще. «Толик. Анатолий. Бабушкин ты наш. Знаю, ты все книги раз сто переиздашь. Будь здоров и весел, счастлив и любим. До пенсии и после ангелом храним».

Это Ковригину понравилось. Так и оставил. Надо только выучить наизусть и много не пить, а то Валентин плохо переносит алкоголь, сразу вырубается.

Эпизод 3

На юбилей Анатолия Бабушкина Ковригин пришел в костюме, трезвом уме и твердой памяти. В кармане лежал листок со стихотворным поздравлением, на правом лацкане пиджака болтались ноги бодрого Валентина, а на левом плече дремала Людмила Алексеевна.