Виктория Васильева - Клуб анонимных наблюдателей. Рассказы

Тимур пытался сверить еще минуты три, но гости начали собираться вокруг него и вооружаться подручными предметами: теннисной ракеткой, лаком для волос, энциклопедией. Оглянувшись, Тимур испугался и прекратил.

– Моя очередь, – сказал пятнадцатилетний Тимофей. – Сейчас я свой рэпчик почитаю.

Задав бит, который был чуть хуже перфоратора, МС Тимоха начал читать:

– ХВАТИТ! – закричала Ирина и запустила в юного МС энциклопедию.

– Быстро вы сдались, – улыбнулась Ольга. – А мне показалось, что он даже милый. Тимош, а как строка заканчивается?

– Спиннер. Каждый крутит спиннер.

– М, понятно.

Ольга, улыбаясь, смотрела на растерянных собравшихся. Молчание прервал звонок Николаю.

– Алло? – сказал тот. – А, да, могу. Могу, конечно, сейчас подключусь. Ребят, извините, срочно нужно присоединиться к видеовстрече по маркетинговой стратегии на следующий год.

Пока Николай открывал ноутбук, он попросил ведьмоловов и потенциальную ведьму подождать буквально десять минут, пока он обсудит с коллегами насущные дела. Он подключил wi-fi и поприветствовал присутствующих на видео.

– Коллеги, добрый день! Отправляю вам презентацию нашей новой маркетинговой стратегии, попутно расскажу словами. Итак, мы меняем коммуникацию с клиентом. Из покровительственной наша коммуникация становится более дружеской, мы превращаемся вроде как в бро для клиента, всегда готовы ему помочь. Сначала озвучу план на работу с маркетинговыми рассылками…

– НЕТ! – закричала Ольга. – Уходи! Я во всем признаюсь, только уходи! Я что, зря уволилась из маркетинга и начала рисовать иллюстрации для книг на фрилансе? Кто я там у вас? Ведьма, пусть ведьма. Хорошо, я согласна. Я признаюсь.

– Так и знали, так и знали, – загудели гости.

– И что вы теперь со мной сделали, сожжете?

– Ну не, у нас тут Средневековье какое-то, что ли, – сказал дядя Миша, покачивая вилами. – Нам просто надо было, чтобы ты призналась. За правду мы. Пошли, ребята.

Гости ушли. Ольга прислонилась к двери и выдохнула. Ее до сих пор потряхивало от слов «презентация маркетинговой стратегии» и «коммуникации с клиентом». Ничего, скоро пройдет. А что ведьмой считают – так ну и пусть, это даже немного приятно.

– Сегодня я плакала полтора часа. В туалете офиса.

– Что произошло?

– Начальница грубо перебила. Нельзя так относиться к людям. То, что я говорила, было важно.

Гляжу в потолок, полулежа в кресле у психотерапевта. Потолок серый. Психотерапевт – невысокая блондинка приятного цвета. Екатерина. Постукивает карандашом по блокноту. Внезапно спрашивает:

– У вас есть деньги?

– Еще бы. Вы не так уж дешево стоите, вы знаете об этом?

– Знаю. Я имею в виду больше денег. У нас есть кое-что для богатых клиентов, которые могут освободить недельку на психотерапевтический стационар.

– Никогда не слышала о таком.

– Он закрытый. Больница, в которую ложатся залечить душевные раны. Для таких, как вы, которые уже на грани и постоянно ревут. Там спят, едят, ходят на процедуры.

– Какие процедуры?

– Конкретные на месте назначаются. Могу рассказать про три основные процедурные комнаты, которые всем назначаются: танцевальная, секретошная и собакоприбойная.

– Ну, с танцевальной вроде понятно, а вторые две?

– С танцевальной всё просто, да. В ней группами смотрят «Грязные танцы» до тех пор, пока смогут не расплакаться на финальной сцене. В секретошной всё чуть сложнее. Там мы делаем секретики. Под стеклышком такие.

– Как в детстве?

– Да, как в детстве. У нас одна пациентка недавно сделала очень красивый секретик. Собрала удары ремнем от отца за то, что повторила услышанные во дворе слова, оскорбления от одноклассников за веснушки, деньги, украденные цыганкой, и три года ношения брекетов с 14 до 17 лет. Разложила красиво, прикрыла розовым стеклом с алмазной крошкой и закопала. Иногда показывает докторам и близким. Главное тут – только чуть смахнуть песок, чтобы показать, а не раскопать все. Иначе можно очень больно порезаться и порезать других.

– Ого. А с собакой что?

– В собакоприбойной мы сочиняем стихи. Если совсем не идет, можно прозу. Главное, чтобы первая строка звучала так: «О чем думает собака, бегущая вдоль прибоя?» Одна девушка недавно сочинила такое.