РОДИОН РАХИМОВ - ЧЕРТОВ ПОСОХ

«Ура – а»! – ликовали люди, и в воздух взлетали разноцветные шары. Но вдруг самолеты начали пикировать из люков с воем посыпались бомбы. Рушились дома. Горела земля. Яркая вспышка озарила небо. Свернув пространство в трубочку, начал вырастать огромный белый гриб.

«Ну, вот и все»! – подумал я.

Но это было еще не все. Небо опять осветилось тревожным мерцанием, полнеба закрыл силуэт уже высохшей, растянутой козьей шкурки. Она просвечивалась, и на ней были видны синие засохшие вены. И вот вены начали пульсировать, и по ним потекла синяя кровь, от краев к середине, проявляя очертания нечеловеческого лица: горбатый нос, стеклянные глаза с красными кошачьими зрачками, волосатые уши, изогнутые назад рога, за спиной перепончатые крылья. Вперед вытянулась волосатая, с засохшими следами крови, когтистая рука, холодные глаза задвигались в поисках чего-то, потом буравящий взгляд упёрся на меня, и хриплый голос потряс небеса: «Это он виноват. Он ничего не сделал»!

«И чего это я не сделал»? – подумал я, чувствуя спинным мозгом арктический холод.

Тут кровать с грохотом раздвинулась, и я полетел вниз.

«Что за шутки», – подумал я, пролетая мимо мешков с картошкой, вилков белокочанной капусты и банок с варением в подполье. По времени я уже должен был прекратить падение, ударившись о грунт, но я летел дальше и видел, как все сильнее и сильнее трепыхались края оборванных простыней в проеме моей кровати.

Я летел в перевернутую воронку, создавая за собой вакуум. В горловину, а ею была моя кровать, теперь начало всасывать всё.

Я летел в бездну. Мимо меня пролетали обломки досок, кирпичей и битых стекол. За ними машины с зажженными фарами, блеющие овцы. Самолеты, даже падая, обстреливали друг друга ракетами. Видел, как детская коляска, сорвавшись со стопора, медленно выехала на проезжую часть дороги, по которой, ускоряясь, мчался «BMW» с затемненными окнами. Они, столкнувшись, тоже полетели вниз. Я пытался остановить коляску, дотянувшись рукой, но вдруг отяжелевшие руки и ноги не слушались меня…

Страх, отделившись от меня черной тенью и превратившись в тень косматой старухи, стал нагонять меня, тянулся костлявыми руками и, разинув беззубую пасть, наконец, проглотил меня целиком.

Затянуло и Землю, развернув ее в плоскости, словно географическую карту, планеты и всю солнечную систему…

«Я не виноват!», – кричал я. Но слов моих не было слышно.

Мир летел к чертям собачьим, вместе с ним и я. И я должен был что-то предпринять, что-то исправить и все вернуть на свои места, но я, как двоечник у школьной доски, не выучивший урок, тупо озирался по сторонам, ожидая подсказки, и ничего не мог придумать. Справа и слева, сталкиваясь, взрывались планеты, из обломков которых вырастали буквы, а буквы выстраивались в слова: «Виновен! Виновен! Виновен!»

Что-то непонятно, сон, не сон. Надо было бы уже и проснуться, но я не мог. И где-то в глубине души осознавал свою причастность к тому, что произошло. Но только отчасти.

И вот я сижу на корточках в очереди. Для меня такая поза всегда была чистым наказанием, чего нельзя было сказать про заключенных при пересылке и южан, которые часами могут сидеть на корточках на остановке, ожидая автобус. Чего-то ждем, а чего – непонятно. Ноги затекли до невозможности, но вставать было нельзя. Неписанные правила. Нарушителей отправляли в конец очереди.

Потолка и стен не было. Может и были, но они были скрыты вязкой сумеречной дымкой. Был только пол, который двигался как лента транспортера. Стало припекать, откуда-то снизу. Воздух был пропитан смердящим запахом гниющего мяса и атмосферой беспредельного ужаса. Сидеть было невозможно. На ногах нестерпимо болели когда-то полученные порезы и ссадины. Каждая заноза опухла и гноилась. Я попытался изменить положение тела. И тут же обжегся обо что-то горячее.

– Осторож-жней! Смотреть ж-же надо! – донесся до меня, откуда-то снизу, слабый голос.

– Извините, – сказал я.

Пригляделся. Это был с подпаленными крыльями майский жук, очень похожий на тех, которых мы ловили в детстве и сажали в спичечную коробку, а потом, испытывая их судьбу, выпускали над костром. Мои глаза полезли на лоб!

– Что, новичок? – спросил жук.

– Да, – ответил я. – А чего мы тут ждем?

– Увидишь, – прожужжал он, порхая над горячей жаровней с высокими краями, похожей на утятницу. Не имея возможности ни сесть, не взлететь.

Меня удивила обстановка «приемной», абсолютно никакого сервиса: ни кресел, ни газет, ни журналов, чтобы скоротать время.