Владимир Хомичук - Нет, давай все-таки поговорим! Сборник рассказов

Вот и сейчас, после очередного «серьёзного разговора» об их отношениях, она вновь попыталась продолжить в том же духе, сидя на диване в их скромной, но со вкусом обставленной квартирке с видом на шумную узкую улочку в старой части города:

– Ты ведь сам всегда говоришь, что для тебя неважно, с кем, когда и при каких обстоятельствах я буду тебе неверна, если это временно, случайно или в заблуждении. Ну, так тебе же ещё больше должно быть всё равно, если я попробую «это» с женщиной. И потом, вспомни Оскара Уайльда, а лучше Вирджинию Вулф.

Глеб собрался было, как всегда в таких случаях, промолчать, но не удержался на этот раз:

– Ну, во-первых, я старался употреблять сослагательное наклонение, то есть говорил не «будешь», а «была бы». Во-вторых, что за дикообразная привычка заменять нормальное слово «секс» мещанским «это»? И третье: ты что, считаешь себя знаменитой писательницей?

– Нет, конечно, но…

– Да пробуй ты своё «это» с кем угодно!

– Так тебе всё равно, что ли? Я так и знала.

– Ну очень женская логика…

– А вдруг именно так и проснётся во мне либидо?

– То есть я должен сейчас дать тебе своё добровольное согласие на измену мне с лесбиянкой во имя возрождения твоего желания к мужу? Нехило! Ну, тогда уж лучше с мужиком…

Глеб ушёл из дома. Сделал это неумело, сгоряча, глупо. Заявился в банк, снял со счёта огромную сумму денег наличными под недоуменным взглядом сотрудницы отделения банка, некоторым образом походившей на его жену, пробормотал ей в лицо что-то злое, совершенно несуразное и, не размышляя, отправился в гости к компаньонше. Рассказал всё, напился, расплакался и попросил приютить на некоторое время. Потом выпил ещё и заявил, что любит её и хочет с ней жить. Утром проснулся рядом с роскошным женским телом, ничего толком не помнил, но и так всё было ясно.

За завтраком он впервые познакомился с дочкой Сусанны, десятилетней Наталией, чьи чёрные непослушные кудряшки забавно подрагивали и настойчиво падали на лоб, почти закрывая огромные бурые глаза, когда она с серьёзнейшим видом выпытывала у пришельца, кто он такой, почему заявился на завтрак, почему разговаривает со смешным акцентом и нравится ли ему её мама.

– Очень нравится, потому что у твоей мамы есть такая симпатичная дочка, – решил слукавить и отвлечь девочку Глеб.

– Хитрый ты, но я и так всё понимаю, просто притворяюсь. Я уже много чего о тебе знаю: ты из России, раньше учил маму русскому языку, потом потерял работу в университете и стал помогать маме в фирме, а сейчас влюбился в неё и пришёл к нам жить.

– А ты не против?

– Нет, потому что мама тебя любит, с папой они разошлись, а она ведь красивая! И хорошая. Если не будешь её обижать, то живи с нами.

– Ты уверена, что мама меня любит?

– Да. Разве ты сам не видишь?

– Наташа…

– Меня зовут Наталия. Наташа – это русское имя, а я испанка. Называй меня Наталией.

– Наталия, можно я ещё немного подумаю насчёт того, чтобы жить вместе с вами?

– Думай, только маму не зли, а то я с тобой больше и разговаривать не стану.

– Понял.

– Ну вот.

«Дела!», – призадумался Глеб, попросил прощения и смылся в туалет: надо было спрятаться и как-то обмозговать свалившуюся на голову ситуацию. Очень хотелось пива, голова раскалывалась от боли и шквальных мыслей. «Так можно и тронуться потиху», – пробормотал он себе под нос и вернулся на кухню. Девочки уже не было, убежала на улицу. Сусанна спокойно посмотрела ему в глаза:

– Ну а что ты думал? Надо же было ей как-то объяснить…

– Что-то очень подробно ты ей всё разложила.

– Уж лучше сразу, чем в обход. Она у меня очень смышлёная.

Высокогрудая брюнетка с испепеляющим взглядом гордо откинулась на спинку стула.

– Я несколько выпил вчера… – промямлил Глеб.

– Но вёл себя достойно, по-мужски, – заискрилась в улыбке Сусанна, показывая пальцем в сторону спальни. – Успокойся, Глеб! Разберись сначала с самим собой, с женой и сыном, а потом уж поговорим всерьёз. Мы с тобой далеко не юнцы уже, такие решения не принимаются впопыхах. Не буду я тебе больше напоминать о твоих ночных словах, не волнуйся.

Глеб помолчал, с умоляющим видом попросил пива, выпил и тяжело вздохнул. Домой он, конечно, вернулся. Выслушал очередной разнос и отдал снятые в банке деньги. С тех пор и начались его скитания по чужим домам, ночные кувыркания в машине со всякими… ну просто всякими женщинами и девицами. Любовниц он завёл себе сразу три, включая Сусанну. Само собой как-то вышло. Отлучённый от семейного ложа, измождённый недостатком женской ласки тридцатилетний мужчина и усилий-то особых не прилагал к поиску внебрачных сексуальных контактов: женщины сами к нему липли. Просто укладывали под или на себя. Ханжой он не был, не сопротивлялся и не утверждал, что ему это не нравится. Глеб давно заметил, что в Испании женщины гораздо свободнее в своём поведении, чем в его родной стране, где в советские времена на молодых девушек набрасывали своего рода паранджу, сотканную из дурацких табу и недостатка сексуального воспитания вперемешку с нехваткой противозачаточных средств. Здесь же слабый пол был более активен в своей инициативе, не переступая при этом определённую грань между здоровым желанием обрести наслаждение и пошлостью.