Анна Гранатова - Foxtrot втроем не танцуют. Приключения русских артистов в Англии

Для создания русского Романа – важен поиск и создание Характеров. А не конструирование захватывающего сюжета. Начинать следует с людей, а не с событийного ряда! Но именно эту ошибку и совершали многие советские «писатели-производственники». Здесь, кстати, и водораздел между массовой литературой (фэнтези, детектив, любовная проза), основанной на лихом, богатом приключениями сюжете, и классикой. Русский классический роман (в отличие от тяготеющих к западным образцам – романам-пьесам и романам-киносценариям) опирается на социальный типаж. Другими словами, для русского романа важен психологический мир личности, превращенной в литературный портрет палитрой красок.

Однако главное открытие состояло в том, что внутри профессионального сообщества человек резко меняется! Он может войти в профессию с одним менталитетом, а в процессе деятельности стать человеком с противоположными установками и новым отношением к людям и делу. Изменение психологии человека происходит под грузом обстоятельств: кого-то, как графит, жизненный пресс растирает в порошок, но кого-то, напротив, как алмаз, превращает в драгоценный кристалл.

Миссия романа, как жанра, как раз и призвана образно продемонстрировать динамику человеческой личности (развитие, деградация, смена ценностей, выбор новых приоритетов). История советского производственного романа подтверждает это наблюдение. Художественные вершины в этом направлении (Малышкин, Леонов, Катаев, Эренбург, Николаева, Бек) повествуют о человеке или о людях, находящихся в определенной среде, в том числе и производственной. Неудачные романы живописуют механику производства, да еще и увязают в политических лозунгах. Впрочем, об этом лучше читать в моей монографии 2015 года «Производственный роман. Кристаллизация жанра».

Жизнь не стоит на месте. Судьба вновь предоставила мне шанс окунуться в неординарную среду людей, объединенных профессиональными интересами. Снова в жизнь вмешался его величество Случай. Но в этом случае проявилась Закономерность: мое увлечение спортивными бальными танцами.

Удалось наконец-таки реализовать давнишнюю мечту: создание художественного произведения о профессиональной касте. Можно много теоретизировать на предмет того, как танцевальный спорт меняет людей, но все-таки лучше отталкиваться от материала реальности. В этой книге показан мир танца – таким, как он есть. Взгляд изнутри.

Я не стояла под дверью у замочной скважины, дабы развенчать бытовые мифы и стереотипы обывателя. Фактура сама шла мне в руки, быть может, потому что несколько лет своей жизни я посвятила Паркету. Но мне хотелось не описать этот мир в деталях, а изучить психологию артиста танца, найти в ней особенные и универсальные характеристики. Отыскать ответы на вопросы. Как человек достигает профессионального успеха? Какие люди становятся профессиональной элитой? Как среда влияет на человеческую личность, как работа деформирует или же «перековывает» человека? В конце концов хотелось разобраться в сложном феномене Выбора.

О ком эта книга? О представителях «сверкающего паркета»; для одних – хобби, для других – профессии, где артистического и спортивного поровну. О «наших людях за границей»? Не вполне так. Дворец Терпсихоры шире, чем кажется. В книге есть несколько персонажей, которые хоть и не выходят на конкурсный паркет, но постоянно оказываются где-то подле него, словно косяк рыбешек, следующий за стадом китов или дельфинов. Странное дело! Именно с этих периферийных героев – фотографов, стилистов, модельеров – и начиналась работа над книгой. И вдруг они заговорили собственными голосами, и я даже не на шутку перепугалась: уж не заглушил бы их гогот, сплетни, вопли и хихиканье голос Звезд.

Изумительно повезло с фактурой. В книге нет вымысла, а есть лишь художественная обработка материала, так что правомерно говорить не о «художественном вымысле», а о домысле. Лишь изредка я прибегала к сгущению красок, иронии и гротеску, дабы сделать характер более рельефным. Вымышленных героев в произведении нет. Все судьбы – подлинные. Я заменила людям имена, но я не меняла их биографий, то есть событий, пережитых ими.

Очевидно, что абсолютной объективности в художественной прозе нет и быть не может. Если человеческое сознание – это вторая реальность, то художественная проза (да и все искусство) – это уже третья реальность, еще более далекий от оригинала слепок, напичканный фантазиями «реконструкторов». Единственный способ приближения к объективности там, где нет фактов, а есть лишь мнения, – предоставить площадку для разнообразных точек зрения. Именно поэтому в моей книге семейная жизнь Звезды первой величины – Мирослава Нагорного – комментируется несколькими персонажами с разным культурным, интеллектуальным и деловым опытом. История Мирослава глазами Галки Чесноковой, глазами Артура Кара-Мурзы и глазами Камена Сакаджиева кажется биографией совершенно разных людей. Через интерпретацию поступков одного персонажа глазами разных героев я стремилась раскрыть, конечно, и характер самого интерпретатора. «Каждый из нас судит о людях в меру своих несовершенств!»