Эмануил Глускин - Весёлые и грустные поэтические картинки Эмануила Глускина

Ну да ладно, – для этой Тони
Вместе с Соней заглянем вниз.

IV

Как же ты, Тонечка, влипла во щи?
Трудно понять без припевок;
И без сердечной-то, что-ли, помощи
От плесковских парней и девок.

Парни:
«Пила Тоня вино, ела сало,
Хлеб к Субботе не покрывала
Не всегда была в платие длинном,
Говорила с ребятами смело;
Никогда на яву не мечтала,
И в девических снах не хотела
Породниться с сынами Селима 4 4 Соломона.
И душой отделиться от тела
Под стенами Иерусалима».

А-а-а… так вижу всё с высоты, —
– Тут голубушка с косой,
С белою ногой босой,
И рябина тонка у окна,
А там – Врубеля каменные цветы
И тоска ястребиная Демона.

Вижу кровь с молоком
И долмонтскую кость,
Вижу чары и кружку вина…

Чёрный человек!
– Ты презренный гость.
И нежданный ты, – хуже татарина!

Жарко Тонины щёки пылают в избе;
Думает, – я ведь крест целую;
А эта самая Вещь в себе, —
В жестах холода совершенно нем, —
– Сливою – говорит, – переспелою, —
– Я вино заем!

Крест, скрижали и каменные цветы!
Сердце к сердцу стучит всё сильней и сильней;
Его тысяча тысяч дней, —
– Это сейчас только ты!

Девки:
«Что же, – грейся, – а не то
В зимнем холодно пальто
И вообще в России-то;
Тут заморские цветы
На морозе быстро вянут;
И уже не спросишь ты —
Что, удался я? Как, мол?
Потому Жидовский холм
В ПОСе упомянут».

V

Ах, как застыли птенцовы рты!
Как в этом мире безбрежном
Все влюблённые покрыты
Одеялом снежным!

Снег поутру золотист,
А к закату уже синий;
Грустна пляска вьюжных линий
Под суровый ветра свист!

Постепенно станет вьюжно,
Разовьётся злобно вьюга,
И влюблённым парам нужно
Крепче обнимать друг друга;

К утру очень крепко спать,
Обнимать и понимать.

Девки:
«Вот уж Тоня тысчу дней
Одна без жеребёночка…
Как чинить протёкший кров?
Да нашла милёночка, —
– Не татарин, не еврей, —
– Да ещё собой каков!…
Стол накрыть поможет ей
Дочка-ивриёночка».

VI

Умираю от Тони красы я, —
– И меня-то косою скосила;
Знаю, что не решалось на Вече,
А решила Крестная сила;
И что Тоня, – это не Тоня, —
– А Тоня – это Россия.

А она уже за холмом далече,
Перевал давно переступила!

Голубой шар иначе тут вертится, —
Даже верится, что не сердится;
В позе вечного отрешенца
Развалился я в облаке-стоге
От крестьянина-возмущенца…

А он смотрит и видит Младенца
в моём Моисеевом Боге.

И картечи тут не визжали
Разгоняя архангелов сонмы
Иль синайские превращая скрижали
В генералиссимусов погоны.

В глубине голубой этой глины
Не найдётся пороховой вам мины
Иль другой нечестной забавы;
Грянет бой тут не ради славы, —
– А ради рериховой картины!

И всё новые, тут как тут,
Облака на меня-то плывут;
И все вместе как войско насели, —
Так заносит зелёные ели
К рождеству заострённые пикой
Снег в России иконоликой;

Так, как в марте или апреле
Лёд идёт по реке Великой 5 5 «Великая» – основная река Пскова. Когда по ней идёт лёд – это истинно величественное явление природы. )…

От великого жизни обета
Вижу солнца золотую карету,
И да не придёт сюда конец света —
Тем более, конец свету!

Сам собой заброшенный, —
– Под свою-то дуду
Даже вспомнить я могу
Что-нибудь хорошее…
ПРЯМО «НЕ МОГУ»!

Красавица, —
От тела, от лица!
И для Семьи, наверное, Надежда, —
Она ж и Вера и Любовь!
Но всё же, – ГДЕ ЕЁ ОДЕЖДА?
Открой, почтенная свекровь!
От счастья светится, блистая, —
Быть первой вышло на роду…
Гляжу, – Рембрантова Даная,
Трясясь, предчувствует беду
И одевается, рыдая!

Не брейте, девочки, там, где не надо брить —
Воздастся вам за это в небесах,
Свою природу надо гордо чтить,
Изображать культурную фрэндозу,
Не превращать себя в позор и страх, —
Оставить с лепестками эту розу
В своих живых, прекрасных волосах!
Ведь мужикам, нам, надо видеть нежность
У королевы самой важной, снежной, —
Вы ж помните что «НА МОРОЗЕ
ДАЖЕ РОЗЫ ПАХНУТ ПСИНОЙ —
БЭДНЫЙ ПИКОЛО-БАМБИНО!