Геннадий Мурзин - Загадки семейных трагедий. Уральский криминальный роман

– А чья же?

– Мало ли.

Отец погрозил пальцем:

– Много смотришь телевизор… Наслушалась всякого бреда.

Хотел отболтаться, но ничего из этого не получилось: кое-что все-таки рассказал; лишь то, что, по его мнению, может усвоить мозг десятилетней девочки. Внимательно выслушав, Тамара заключила:

– Я должна познакомиться с Жоркой. Ты ведь пригласишь его к нам в гости, а?

– Могу… Но мама его не отпустит… наверное.

– Тогда я пошлю ему видеописьмо, и он приедет. – Чуть подумав, добавила. – Жорка, пожалуй, крутой.

– Ты так считаешь?

– Ну, конечно! Он же твой, папуль, сын!

– И что с того?

– Папуль, не смеши меня!..

Какой подростковый эгоизм! Дочери в голову даже не пришло, что этот разговор её любимой мамочке может быть крайне неприятен. Впрочем… Может, девочка пока что не способна этого понять и обвинение в эгоизме преждевременно? Кто способен ответить? Есть ли на свете такие специалисты, которые могут читать детские души? Вряд ли… Вообще: чужая душа – потёмки, а детская – вдвойне.

Николай долго ворочался в постели, однако наконец-таки провалился в беспокойный сон. Видения, следовавшие страшнее одно другого, преследовали.

…Тяжело гудят самолетные двигатели. Корпус подрагивает. Николай смотрит в иллюминатор и видит… Совершенно непонятное: «Боинг» идет на снижение, под крылом (нет-нет, не Берлин!) Екатеринбург. Думает: чудится. Тщательно протирает кулаком глаза и убеждается, что на самом деле он летит на Урал. Как так? В чем дело? Попал на другой рейс? Чепуха! Если бы по пьяни, тогда… Еще мог бы понять. Тут же… Отрывается от иллюминатора, смотрит по верх голов впереди сидящих и видит мигающую тревожно надпись на табло: «Пристегнуть ремни». Выполнив требование, он поворачивает голову вправо, чтобы убедиться, что сосед сделал то же. Повернулся и отчетливо видит… Жорку, сына. Как он-то здесь оказался? Хотел спросить, но… Раздался сильный хлопок. Самолет затрясло. Двигатели замолкли. Салон затрещал. В проходе появилась стюардесса, которая истерично выкрикнула: «Приготовиться к смерти! Самолет падает и вот-вот грохнется!»

Николай подумал: «Ну и шуточки!»

Однако корпус стал на глазах разваливаться. Пассажиры в свободном падении, но почему-то хохочут. Николай же – в ужасе. Хватает за руку сына и орет, что есть мочи: «Не плачь, ты не умрешь! Я спасу тебя! Я не позволю тебе умереть!»

Здания Екатеринбурга всё ближе и ближе. Ветер свистит в ушах. Дышать становится трудно. И он кричит:

– Нет!..

Просыпается. На лице – холодный пот. Осматривается. Все в порядке; он в своей постели. Убедившись, встает и ворчит:

– Чертовщина какая-то… Приснится же…

Идет в столовую, где садится за стол, наливает в бокал минеральной воды «Боржоми», делает несколько глотков. Сухость во рту проходит.

Он думает. Он никак не может понять смысл сновидения. Да и повода для такого сна нет. Однако видел. Что это значит? К чему? О чем предупреждение? Сын в опасности? Ну, вряд ли. Его мать бы предупредила. Да, обижена, но если бы что-то угрожало её сыну, она бы… Забыла бы про все свои обиды. В конце концов, приходит к заключению: Жорка скучает; со дня рождения не виделся с отцом, а это было семь месяцев назад, то есть в апреле.

Допив минералку, произносит вслух:

– Вернусь из Берлина… Слетаю на Урал… Обязательно слетаю. И, кстати, переговорю с его матерью, попрошу ее отпустить Жорку на летние каникулы. Дочь права: дети одной крови и должны познакомиться.

Николай, успокоившись, встал, вернулся в спальную и вскоре захрапел.

Вчерашний день принес Фомину приятное удовлетворение: результат розыска десятилетнего мальчугана оказался на редкость позитивным; история, взволновавшая родителей, завершилась благополучно. Невероятно, но факт: детектив нашел беспечного парнишку уже через три часа после обращения к нему отца. Редчайшая удача в богатой практике Фомина. Имело место быть обычное везение или случайность? Наверное, так, но… Как он любит повторять, везет всё-таки лишь тому, кто, по-бычьи упираясь, упорно везет. Не его открытие? Всё так, однако, считает частный детектив, что ему остается, если умные мысли давным-давно произнесены или написаны другими? А одно: заниматься повторением прописных истин. Любит также частенько ссылаться и на другую банальность: повторение, мол, есть мать учения. С год назад был несказанно удивлен, когда случайно узнал, что в России ходит эта поговорка в усеченном варианте, что она не является русской по происхождению. Да-да, не больше и не меньше! Огорчился поначалу, а потом смирился. И даже нос задрал кверху. Потому что, как оказалось, этого не знает даже его любимая Галина Анатольевна, авторитетнейший для него филолог. Вот оно даже как! Нет, что ли, основания для гордости?! И сейчас при каждом удобном случае козыряет новым знанием.