Кира Бородулина - По лезвию струн. Ностальгический рок-н-ролльный роман

От нечего делать я взял гитару и стал вспоминать забытые песни. Сто лет назад пели их с ребятами, когда собирались у кого-нибудь дома, когда еще не было группы. Я загорелся идеей собрать команду после того, как услышал Стива Вая в одиннадцать лет. Мечтал научиться так же классно играть, потом стал мечтать о мастеровой гитаре. Родители неустанно твердили, что мои мечты – глупость, из которой я вырасту через пару лет. В музыкалку они меня отправили, конечно, чтоб под ногами не путался. Думали, брошу все через неделю, когда энтузиазм иссякнет. Просчитались. Предкам не всегда хватало времени меня воспитывать, но когда они его находили, делали это с энтузиазмом. На электрогитару денег я у них не выклянчил, поэтому зарабатывал на нее сам. Многих это удивляло – вроде из хорошей семьи парень, предки обеспеченные, зачем тебе листовки расклеивать, папки таскать или машины мыть с четырнадцати лет? Где-то я читал, что все мы завидуем результату, но никто не завидует пути его достижения.

И вот, цель достигнута: я купил классную гитару, бэнд собрался, концерты повесили на Данчера. С последним не ошиблись. Даже в Питере поиграли, в семнадцать-то лет! Не знаю, хороши ли наши песни, но, во всяком случае, они наши. Материала всегда хватало, мы не начинали с кавер-версий, как большинство «коллег». Пока я не перерос свои мечты. Я еще не написал такую песню, которая понравится мне самому и заставит быстрее биться заторможенное сердце. В идеале – изменит жизнь.

В двадцать два пора повзрослеть и радовать маму стабильной зарплатой, но, видимо, я не прошел подростковые кризисы. Только жить начинаю.

6 февр., среда.

В ожидании Сени Астахова мы пили чай, который Данчер предусмотрительно держит в гараже вместе со старым электрочайником. Здесь все оборудовано так, что лучшего и желать нельзя. Данчер – великий человек, не устаю повторять.

Арсений не настолько велик, поэтому сильно опаздывал. Он никогда не замечал времени, насколько я помню, и это мешало ему жить. Он вечно носился с сумасшедшими идеями и планами, которые редко доводил до осуществления, увлекаясь чем-то другим. Он тысячу раз скажет, что хочет написать «таааааакую песню», от которой все закачаются. В этом его главное отличие от Данчера, который, не говоря ни слова, напишет эту самую песню, и она окажется как раз «тааааакой». Понятно выразился, ничего не скажешь.

Астахов явился с получасовым опозданием. Мы горячо его поприветствовали, хотя Дэн и поворчал. Сеня на это благополучно плюнул, продолжая улыбаться в сорок зубов.

Расстановка сил теперь такая: Данчер играет на басу и поет, Дэн ритмачит, я солирую, Сеня барабанит. Ударником Астахов оказался классным, и признаюсь, меня это удивило. «Скрипач на крыше» что-то довел до конца!

7 февр., четв.

Не могу поверить, что скоро в универ! Арсений, оказывается, учится на моем факультете, на два года младше. Хорошо, хоть одно знакомое конопатое лицо. Мне кажется, мы подружимся. Меня так доконало одиночество, что я готов подружиться с кем угодно. С Мутчем не получается – он слишком замкнутый.

После репетиции пригласил Сеню в гости – показать, как живет продвинутая молодежь. Сеня в восторге: «Вау, да тут самое место для панка! Обалдеть!» Я ржал, как ретивый конь. По его мнению, здесь хорошая атмосфера, есть в этом убожестве романтическое дыхание. Ну и фантазер! Конечно, стало лучше, после того, как я окна покрасил и потолок побелил, но не настолько. Надо еще плакатов купить и стены завесить.

Мы сидели на кухне, слушая Цоя. Сеня рассказывал какие-то факты из полной приключений жизни, о том, как играл в готической банде на скрипке, потом ему это надоело, и он переключился на ударные.

– Вот, была у меня мечта – книгу написать. Начал, идей полно, а потом… меня отпустило. Решил с этими чудиками играть, но скрипка – штука немодная, сам понимаешь. Вот и пересел за барабанчики. Мне понравилось!

Скрипка – немодная?! Во, отмочил! Я включил ему Tristania, чтоб он понял свою ошибку.

– Чувак, это отпад! Я прям чувствую! Но не после Цоя.

Дельное замечание. Последовательность блюд действительно важна.

– А ты как? К чему стремишься?

Я задумался, как Митрофанушка из «Недоросля», над простой задачкой. Не знаю. Во мне нет и четверти Сенькиной восторженности. Пишу песни, которые самому не нравятся, есть стихи и даже пара задрипанных рассказов, которые показывал только Мутчу и Лин.

– Да так, – наконец ответил я, потому что надо было что-то ответить.