Кира Бородулина - По лезвию струн. Ностальгический рок-н-ролльный роман

– Почему бы тебе не вернуться домой?

– Мам, не начинай, – буркнул я и пошел ставить чайник.

Мама последовала за мной на кухню и села за шаткий стол-книжку.

– Деньги есть?

– Есть.

Мы говорили о всяких мелочах, обо всем, что служит для поддержания так называемого разговора.

– Играешь с ребятами?

Я кивнул.

– А концерты?

– Это непросто, мам.

Концерт был много лет назад, но мама не пошла тогда посмотреть на меня. Это было незадолго до того, как я ушел из дома. Данчер хлопотал об организации. Он у нас старшой. К тому же, у него связи в обществе. Когда он обо всем договорился, мы напились на радостях, а потом, протрезвев, стали репетировать, как проклятые. Я помню, как сказал родителям об этом событии, как меня распирало от счастья. Я даже подумал, что они изменят свое отношение к музыке и ко мне, узнав, что я могу чего-то добиться.

Папа промолчал, мама кивнула и угукнула. Они оказались заняты именно в этот вечер, никак не могли уделить мне жалкие полчаса. Мы выступали в сборной солянке, о большем и не мечтали. Конечно, им не хотелось глотать сигаретный дым, слушать мат и видеть подвыпившую молодежь в коже и атрибутике, гремящую цепями. Но могли бы сделать вид, что рады за меня, ведь я так долго шел к своей мечте…

Потом был разогрев в Москве, потом солянка в Питере. Так я и остался там после череды выступлений. Один. Сдавался гитаристом кому ни попадя, пожертвовав родной командой. Она простила и приняла, как блудного сына, почти пять лет спустя. Прошлое надо забыть, только очень уж настырно оно всплывает, или я такой злопамятный?

Мама ушла через минут через тридцать. Она все-таки уделила мне эти полчаса.

2 февр., субб.

Вечером позвонил Данчеру, он и Риз согласились прийти. И пришли! Я познакомил их с Мутчем (он мало говорил, но всем понравился). Данчер припер гитару, мы играли старые песни. Риз притащил коньяк – обмывать свой уход из группы. Вот так новость!

– Не парься, чувак, – отмахнулся он от моих расспросов, – бывает так паршиво, что музыка не помогает. А вам незачем провисать.

Хорошая новость заключается в том, что замену уже нашли: Арсений Астахов согласился постучать у нас.

– Он же скрипач, нет? – припомнил я.

Мы знакомы поверхностно, но такого рыжего балагура трудно забыть.

– Теперь и ударник, – просветили меня.

Сеня любил всех удивлять, это его фетиш.

Гостей еле выпер – они бы и на ночь остались, но мне захотелось побыть одному. Я уже привык к этому. Помню, Иоланта спрашивала: «Я не очень много болтаю?» – хотя, она говорила от силы минут пять. Она такая молчунья, что отвыкла от собственного голоса. Странно вспомнить ее имя. По-моему, трудно выдумать что-то более красивое. Или я рассуждаю, как влюбленный дурак? Прогресс: мне не стыдно признаться, что я влюбленный, да еще и дурак.

3 февр., воскр.

Данчер позвонил: у Линды день рождения. Я совсем забыл! Времени искать подарок нет, поэтому отоварился в магазине тортом и забежал в ближайшую палатку, купил диск Nightwish, даже не понял, какой. Меня капитально накрыла эта команда, надеюсь, Лин нравится.

– О, шарфик носишь! – воскликнула она, разглядывая меня со всех сторон.

Да, новое – хорошо забытое старое. Как нашел ее подарок, так и не расстаюсь с ним. Благо, он теплый и не колючий.

Лин как всегда в черном. Ногти с серебристым лаком – единственный праздничный элемент. Одно время она выпрямляла кудряшки, стеснялась смуглой кожи и сильно пудрилась. Теперь, похоже, поумнела.

Уф, отвык так веселиться! В конце концов, общая компания мне надоела, и я стал в соседней комнате рассматривать книги. Иоланта приучила меня обращать на них внимание. Книги в ее комнате могли многое рассказать о ней. У Лин столько книг, что можно зависнуть на неделю. Однако недолго я уединялся – ввалился Риз и поволок веселиться с остальными. Я пытался. Наверное, получалось не сразу, зато потом удалось на славу…

Проснулся на диване в незнакомой комнате. При детальном рассмотрении комната оказалась знакомой. Рядом лежал Дэн и еще кто-то. Бедная Лин! Вряд ли она планировала оставлять нас ночевать, но выпроводить бухих парней даже ей не под силу. Хорошо, родичи в отъезде!

Вчерашняя именинница сидела за кухонным столом и пила кофе. Я даже не представлял, что ей сказать после приветствия. Она поняла мое отупение и предложила пивка. Я дико признателен. Ушел, не дожидаясь, когда остальные очухаются. Дома тоскливо и одиноко, как никогда. Мутча нет.